Blossom/Девять оттенков пурпура — Глава 116. Семья Цзян (часть 1)

После услышанного лицо Доу Чжао постепенно побледнело.

Чэнь Цюйшуй выдавил горькую усмешку. Трус, бросивший город и предавший простых людей! Грешник! Кто бы ни узнал о его прошлом, обязательно лишь с презрением отвернулся бы.

Он опустил голову и тихо пробормотал:

— Госпожа, я уже стар… Стоит дождю или ветру подняться — колени скручивает невыносимо. Боюсь, я уже не смогу дальше вам служить. Как только дождь утихнет, я вернусь в Чжэньдин…

В зале воцарилась тишина. Доу Чжао не просила его остаться, но и не велела немедленно уезжать. Гнетущая тишина усиливала звучание дождя за окнами, делая атмосферу ещё более неподвижной и ясной.

Чэнь Цюйшуй удивлённо поднял голову и увидел, что Доу Чжао сидит в оцепенении, глядя в пустоту.

Он встревоженно позвал:

— Госпожа, с вами всё в порядке?

Доу Чжао словно не слышала. Она была погружена в воспоминания, лихорадочно восстанавливая в памяти события прошлого.

В прошлой жизни, вскоре после краха семьи Цзян, герцогиня Ин скончалась, не успев выйти из траура. Сун Мо был изгнан из дома, и его дальнейшая судьба оставалась неизвестной.

Она сама не была свидетелем этих событий.

Сун Мо был младше её всего на год. В то время она всей душой стремилась выйти замуж за цзиньнинского хоу и ничем иным не интересовалась. Только уже после замужества, попав в столичное общество, она начала урывками слышать рассказы об этих событиях.

Дом гуна Дина возвысился благодаря военным заслугам. Их сыновья с юных лет проходили военную подготовку. Одни достигали власти и славы, другие исчезали на полях сражений. Чтобы обеспечить продолжение рода, в семье Цзян было принято брать наложниц, не различая законных и незаконнорождённых детей. Всех обучали боевым искусствам и обучали в академии семьи Цзян, оценивая только по способности командовать войсками. Столичная знать не одобряла этого подхода, но именно так семья Цзян воспитала множество выдающихся генералов, и её влияние распространилось по всей стране.

Цзян Мэйсунь был шестым гуном Дином. Из двенадцати его братьев лишь пятеро дожили до зрелости. В третьем году эпохи Юнмин он был назначен генералом, отвечающим за оборону Фуцзяни. Кроме младшего брата Цзян Байшуня, оставшегося в столице по причине юного возраста, с ним на юг отправились братья Цзян Чжушунь, Цзян Ланьшунь и Цзян Суншунь.

В восьмом году Юнмина Цзян Чжушунь погиб в бою и был посмертно удостоен титула хоу Цинхая.

За восемнадцать лет на посту генерал-губернатора Фуцзяни Цзян Мэйсунь добился значительных военных успехов, практически искоренив пиратов на побережье. Из-за этого купцы из Фуцзяни и Чжэцзяна перестали выходить в море днём, понеся серьёзные убытки. Среди южных богачей и торговцев он нажил себе немало врагов. Но благодаря связям с несколькими старшими членами кабинета, несмотря на неоднократные доносы от цензоров, он оставался неприкосновенным и пользовался благосклонностью императора. Со временем никто не решался выступить против него.

Однако внезапно один из цензоров обвинил Цзян Мэйсуня в убийстве невинных и укрывательстве бандитов. Получив меморандум, император не только вызвал его в столицу для допроса, но и распорядился, чтобы братья Цзян были доставлены туда под стражей цзинь-и-вэй.

Самое загадочное заключалось в том, что Цзян Мэйсунь и его брат Цзян Ланьшунь скончались от пыток ещё по пути в столицу, а Цзян Суншунь, едва оказавшись в тюрьме Далисы, покончил с собой от страха перед казнью. Вся семья Цзян была приговорена к смертной казни.

Говорили, что матриарх семьи, госпожа Мэй, узнав о казни, отравила себя и всех женщин дома Цзян, включая внучек трёх и двух лет, чтобы не попасть в руки цзинь-и-вэй.

На площади казни в Цайшикоу стояли только мужчины из семьи Цзян — ни одной женщины.

После этого в Фуцзяни не осталось ни одного полководца, способного сдержать пиратов. Снова начались резни на побережье.

Когда в столице слышали об этом, люди вздыхали: «Вот если бы хоу Дин был жив…»

После восшествия на трон князя Ляо, семья Цзян была полностью оправдана. Портрет Цзян Мэйсуня водрузили в храм Преданности, а бывшую резиденцию, отданную прежде принцессе Нинде, вернули во владение семьи. Князь Ляо даже вызвал Сун Мо и спросил, остались ли в живых кто-либо из семьи Цзян.

Но Сун Мо ответил: никто не выжил.

Ходили слухи, что у младшего брата Цзян Байшуня был внебрачный сын, которого спас верный слуга и тайно вывез из столицы, спрятав в бедном переулке.

Когда жена сюаннинского хоу рассказывала об этом, она смеялась: «Раз всех казнили, цзинь-и-вэй ведь посчитали каждую душу. Не то что сына Байшуня, даже слуг и управителей не упустили бы. Придумали басни, будто добродетельных вознаграждают…»

Если прикинуть по времени: изгнание Сун Мо произошло в четырнадцатом году Чэнпина.

А смерть супруги гуна Ин должна была случиться летом четырнадцатого… или, возможно, зимой тринадцатого года…

Выходит, падение семьи Цзян произошло в тринадцатом году Чэнпина.

А сейчас — апрель тринадцатого…

Доу Чжао резко вскочила.

Это означало, что прямо сейчас Цзян Мэйсунь мог быть вызван в столицу!

Она вспомнила о младенце, которому нет и ста дней.

По спине пробежал холод.

— Господин Чэнь, — дрожащим голосом спросила она. — Неужели с гуном Дином что-то случилось?

Чэнь Цюйшуй опешил, пробормотал:

— Этого не может быть… Гун Дин хоть и выглядит грубым, но человек он основательный. Генерал, отвечающий за всю провинцию… если бы что-то случилось, уже были бы слухи. Да и он близок с Цзэн Ифэном…

На этих словах его лицо застыло. Он поднял взгляд на Доу Чжао.

Она тоже смотрела на него.

И одновременно они произнесли:

— Цзэн Ифэнь уже мёртв…

 

Вернуться к оглавлению