В их роду когда-то была слава. Отец не раз говорил, что при жизни прадеда семья получала дары от императорского дворца ко всем праздникам. А теперь — разве что кое-что на Цинмин и Новый год. В то время как дом хоу Чансяна, что всего в двух переулках, даже на праздник фонарей получает украшения с драконьим клеймом.
Каждый раз, когда он с сестрой возвращался с Праздника фонарей в повозке отца, она, не говоря ни слова, долго смотрела на дворцовые фонари, украшавшие ворота поместья хоу Чансяна.
Когда Вэй Тиньюй вышел из повозки, опустив голову, его взгляд зацепился за лакированную чёрную повозку с плоской крышей, занавешенную ярко-синим полотном. У входа в поместье стоял гнедой конь с мощными ногами. На повозке не было ни герба, ни чиновничьих знаков — совершенно обычная.
Он прошёл во двор с лёгкой тревогой в груди.
Навстречу ему уже спешил привратник Чжэн Ли, заискивающе улыбаясь:
— Молодой господин! — Он подмигнул Вэй Тиньюю. — Из семьи Доу из Чжэндина кто-то пожаловал!
Чжэн Ли был женат на Цююй, бывшей служанке матери Вэй Тиньюя, ныне его домашней управляющей. Благодаря этому браку он чувствовал себя в доме чуть выше остальных слуг и всегда держался перед Вэй Тиньюем с важностью.
— А! — Вэй Тиньюй не сразу понял, о чём речь. — Кто именно из семьи Доу?
До сих пор семья Доу ни разу не проявлялась по поводу расторжения помолвки.
— Счётовод оттуда, — поспешно ответил Чжэн Ли. — Слышал, он раньше был советником Седьмого господина. А когда тот уехал в столицу, ему поручили заботиться о Четвёртой барышне, что осталась в старом доме в Чжэндине…
Но в конце концов, всего лишь советник.
Вэй Тиньюй сдержал разочарованное «А».
Глаза Чжэн Ли загорелись:
— Слышал, он прибыл по делу замужества Четвёртой барышни. Язык у него подвешен что надо. Старый хоу сначала не хотел его принимать, а как только тот вошёл и начал рассказывать, сколько Четвёртая барышня стоит, — у хоу аж холодный пот проступил! Пришлось выслушивать…
Не дав ему договорить, Вэй Тиньюй схватил его за ворот:
— Где он сейчас?!
— В кабинете! — пролепетал Чжэн Ли. — Беседует с хоу!
Вэй Тиньюй тут же отпустил его и, как вихрь, бросился в сторону тёплого павильона за кабинетом.
Зайдя, он увидел мать, сидящую на большом кане с серьёзным лицом. Рядом находилась Цююй. Через тонкую перегородку из кабинета отчётливо доносились голоса.
Госпожа Тянь увидела, как сын прокрался внутрь, и упрекнула его взглядом, велев сохранять тишину.
Вэй Тиньюй и сам уже двигался неслышно, а теперь тихо сел рядом с матерью.
— …Вы угрожаете мне? — послышался в кабинете усталый смешок отца.
— Вы меня неправильно поняли, — мягко и уверенно ответил счётовод, голос принадлежал, несомненно, посланцу семьи Доу. — Все эти годы семья Вэй не присылала в Чжэндин ни новогодних подарков, ни молодого господина. Если бы у семьи Доу были какие-то намерения, мы бы просто приняли предложение семьи Хэ. Зачем нам было бы возвращать нефритовый кулон, подаренный юной госпожой молодому господину?
Он сделал паузу, словно давая хоу осмыслить услышанное, и продолжил:
— У нашего Седьмого господина всего две дочери. Четвёртая барышня — старшая. С малых лет она умна и талантлива, любимица Старшей госпожи Восточного дома. После смерти прежней седьмой госпожи Чжао Старшая госпожа боялась, что господин не будет заботиться о дочери, и потому настояла, чтобы девочку взяли к себе. Позже, когда Седьмой господин уехал в столицу, Старшая госпожа не захотела отпускать Четвёртую барышню и оставила её в Чжэндине, поручив попечение Шестой госпоже, супруге учёного Ханьлиньской академии Доу Шихена и пятой барышне семьи Цзи из Исина.
Наш господин, понимая, как тяжело девочке расти без матери, особенно её баловал. Если бы не привязанность Четвёртой барышни к своей покойной матери и её желание исполнить данное ею обещание, то Седьмой господин и старшая госпожа давно бы подобрали ей достойную пару. Зачем же было посылать меня в столицу — просто вернуть кулон? Говорить о каком-либо давлении со стороны семьи Доу просто неуместно.
Вэй Тиньюй невольно кивнул, соглашаясь с каждым словом.
В кабинете повисла тишина.
Счётовод вновь заговорил:
— Признаюсь, перед отъездом старшая госпожа лично велела мне, чтобы я обязательно вернул тот нефритовый кулон, что покойная госпожа Чжао подарила молодому господину. Она сказала: в доме Доу двенадцать сыновей и всего пять дочерей. А в следующем поколении девушек ещё меньше. Мы не позволим, чтобы на нас смотрели свысока. Но перед самым отъездом и Четвёртая барышня подозвала меня, напомнив, как трепетно покойная госпожа Чжао относилась к супруге хоу, и велела узнать наверняка — намерена ли семья Вэй сдержать прежнюю договорённость. Если нет, то можно забрать кулон. С одной стороны — воля старшей госпожи, с другой — поручение Четвёртой барышни. Положение моё, как видите, весьма щекотливое.
И вдруг его голос похолодел:
— Кто бы мог подумать, что, едва прибыв в столицу, я услышу: «Семья хоу Цзинина продала невестку за хорошую цену…»
— Кто смеет распускать такие грязные слухи! — взревел хоу Цзинина, прервав речь Чэнь Цюйшуя. — Найду — кожу спущу!
Чэнь Цюйшуй посмотрел на хоу, которому едва перевалило за сорок, но тот выглядел усталым, как старик, и мысленно лишь вздохнул.
Он спокойно продолжил:
— Услышав такое, я, разумеется, пришёл в ярость. И теперь хочу спросить вас напрямую: каковы ваши намерения? На сегодняшний день, если сравнивать, единственное преимущество семьи Хэ — это нынешний пост великого секретаря. У семьи Доу — пятеро цзиньши при дворе. Всё, что может предложить семья Хэ, мы тоже можем. Зачем же так унижать Четвёртую барышню и нашу семью? Скажем прямо: вы ведь всё равно собирались «продать» этот кулон — так почему бы не вернуть его тем, кто когда-то подарил?
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии