Девять оттенков пурпура — Глава 112. Загадка (часть 1)

Слова Доу Чжао прозвучали для Чэнь Цюйшуя как загадка: смысл их ускользал. Его гордость не позволяла переспросить напрямую, и он решил не копаться в этом.

Проводив Чэнь Цюйшуя, Доу Чжао на какое-то время осталась стоять под навесом у главного зала, задумчиво глядя вдаль.

В прошлой жизни хоу Цзинин скоропостижно заболел и скончался девятого дня пятого месяца, в тринадцатый год эры Чэнпин. А с семьёй Тянь она «случайно» столкнулась девятнадцатого дня восьмого месяца в пятнадцатый год Чэнпин — после завершения траура по хоу.

А сейчас уже третий месяц тринадцатого года. Если всё пойдёт так же, как прежде, до смерти хоу Цзинина оставалось чуть больше месяца. Вэй Тиньюю придётся соблюдать трёхлетний траур, и свадьба естественным образом отложится.

А за три года многое может измениться.

Доу Чжао не тревожилась.

Весенние дожди шли без остановки, и она всё своё внимание сосредоточила на пионовых кустах, аккуратно ухаживая за бутонами.

В один из дней Чэнь Цюйшуй принёс весть:

— Цзэн Ифэнь скончался.

— Вот и освободилось место в кабинете, — с улыбкой заметила Доу Чжао. Она пригласила Чэнь Цюйшуя присесть за каменный стол в тёплой комнате, сама заварила чай нефритовый билочунь и добавила: — Интересно, кто теперь займёт пост первого министра? А кто из заместителей войдёт в кабинет? В столице, наверное, кому-то не до сна нынче ночью!

Чэнь Цюйшуй принял чашку с лёгкой улыбкой:

— Наиболее вероятны кандидатуры Е Шипая и Яо Шичжуна. Но говорят, евнух Ван Юань из Канцелярии ритуалов поддерживает Дай Цзяня — так что шанс есть и у него.

— Значит, у Дай Цзяня покровитель — евнух Ван? — удивилась Доу Чжао.

Но Чэнь Цюйшуй оказался в ещё большем изумлении, услышав, как она упомянула «евнуха Ваня»:

— Откуда вы знаете о Ване Юане?

Как же она могла не знать?

В прошлой жизни, после переворота Ляо-вана, Ван Юань, один из самых приближённых евнухов покойного императора, остался невредим. Ляо-ван, став императором, хотя и не оставил его во главе всех евнухов, назначил его главным распорядителем дворца Цынин. Считалось, что любимую наложницу императора, госпожу Цзян, он лишил милости именно из-за конфликта с Ван Юанем, после чего её двух сыновей передали на воспитание сопернице — наложнице Ци.

Сам Ван Юань ненавидел, когда его называли «гунгун» — так обычно именовали евнухов. Поэтому во дворце, и на внутреннем, и на внешнем дворе, его уважительно звали просто «евнух Ван».

И Доу Чжао к этому просто привыкла.

Она сделала вид, что не поняла подоплёки, и спокойно ответила:

— Все его так называют, вот и я — тоже.

Чтобы Чэнь Цюйшуй не продолжил копать, она тут же сменила тему:

— Разве Е Шипай не вице-премьер? После смерти Цзэна он должен стать первым министром. Почему вы говорите, что это «только один из вариантов»? А кто такие Яо Шичжун и Дай Цзянь?

Темы эти были близки Чэнь Цюшую, он оживился и, приняв логику её вопросов как само собой разумеющуюся, объяснил:

— Формально — да, Е Шипай следующий по рангу. Но при жизни Цзэн Ифэнь сильно его притеснял, и теперь Е Шипай вынужден нести ответственность за ряд спорных решений, что подорвало его репутацию. К тому же он уже немолод, сил может не хватить — и он упустит эту возможность.

— Яо Шичжун — человек из Министерства налогов, известен своей хваткой в делах казны. Император потратил огромные суммы на строительство усыпальницы, в Цзяннани недавно случились два сильных пожара, налоги резко упали. А расходы на южную кампанию против морских разбойников сократить нельзя — казна пуста. Вот и может император выбрать Яо Шичжуна, чтобы тот вытянул финансы.

— Что касается Дай Цзяня... если Ван Юань смог отправить Дин Вэя, евнуха, служившего императору с юности, военным губернатором в Шэньси, представьте, сколько у него влияния! А ведь племянник Дай Цзяня женат на приёмной дочери Ван Юаня — теперь они родственники. Сам Дай Цзянь умен, решителен и не знает стыда. Вдруг да выстрелит?

Другие, возможно, усомнились бы в этих доводах, но Доу Чжао слишком хорошо знала, насколько страшен Ван Юань, и потому слова Чэнь Цюйшуя звучали вполне правдоподобно. Внешне двор был торжествен и благообразен, но в глубине своей полон нелепиц.

После того как Ляо-ван стал императором, он назначил настоятеля монастыря Луншань, Юаньтуна, на пост вице-министра ритуалов — специально чтобы он ведал делами буддийской веры. Храм Луншань тогда стал «Великим Храмом Защиты Государства» и из неприметного монастыря превратился в крупнейший в округе.

Она помнила, как однажды случайно услышала, как императрица шептала вдовствующей императрице, что Юаньтун якобы уговорил императора отдать храму золотую черепицу из Золотого Зала, чтобы построить новый павильон. Император не возразил. Тогда вдовствующая императрица в ярости назвала настоятеля «бесстыдником».

Вспомнив это, Доу Чжао вдруг похолодела, лицо её изменилось.

Настоятель Юаньтун… носил фамилию Цзи, звали его Минцзянь, а прозвище — Буэр.

Неужели… Цзи Юн?!

Нет… этого просто не может быть!

Она дважды встречалась с Юаньтуном. Он был высокий, светлокожий, красивый лицом. Улыбка — тёплая, голос — мягкий. Вежливый, скромный, беседа с ним — словно лёгкий ветерок весной. Где уж тут сравнивать с Цзи Юном — острый на язык, самодовольный, каждый его шаг полон расчёта. Но если абстрагироваться… если Цзи Юн начнёт вести себя серьёзно… у них и правда есть нечто общее…

Доу Чжао резко вскочила, случайно опрокинув чашку с чаем.

— Госпожа! Что с вами?! — воскликнул Чэнь Цюйшуй, испугавшись. Он подумал, что Доу Чжао размышляла о кандидатах в кабинет. — Вы что-то вспомнили?

 

Вернуться к оглавлению