В памяти Линси всплыли воспоминания из прошлой жизни. Именно в конце этого года должно было произойти великое потрясение, и теперь каждый день казался ей шагом по лезвию ножа.
Юй Юань тоже выглядел напряженным. Когда стало ясно, что ремонт затянется, он набросил плащ и решительно сказал:
— Дворцовый пир нельзя пропустить. Я отправлюсь вперед. Если колесо не удастся починить, пусть Цин Сяо отвезет тебя обратно. Я сам передам Императрице и семье Сюэ твои извинения.
Юй Линси задумалась, а затем тихо предупредила:
— Отец, в ближайшее время возможны перемены. Будьте осторожны.
— Я знаю.
Юй Юань вскочил на коня и, взметнув полы плаща, галопом направился ко дворцу.
Пока снаружи слышался стук инструментов, Юй Линси сидела в карете, погруженная в размышления.
Она передала Нин Иню приглашение и фонарь через Тана Були, но до сих пор не получила ответа. Понял ли он ее намек?
По ее воспоминаниям, кровавая бойня в Золотом зале, братоубийство и узурпация власти Нин Иня должны были случиться в самом конце года — всего через месяц.
Однако у нее не было столько времени. Через семь дней ей предстояло выйти замуж.
Если повезет, после того как пыль уляжется, семье Юй удастся добиться развода.
Похоже, вмешательство в судьбу имеет свою цену — далеко не все может сложиться так, как хочется. Размышления прервал очередной сильный толчок повозки.
После паузы снаружи раздался осторожный голос слуги:
— Госпожа, другое колесо тоже сломалось…
— …
В сегодняшнем наряде Юй Линси не могла сесть на лошадь, а искать новую повозку было уже поздно.
Впрочем, ей и не слишком хотелось участвовать в пышных дворцовых церемониях, поэтому она спокойно велела:
— Возвращаемся домой.
* * *
Во дворце.
После жертвоприношения небесам и утомительно долгого чтения молитв чиновники, знатные дамы, наследники княжеских родов и прочая знать разделились на две группы, рассевшись в зале фиолетового нефрита (Цзыин).
Юй Юань мельком окинул взглядом гостей и заметил, что представители рода Сюэ тоже не прибыли.
Говорили, что господин Сюэ из-за скандала с Сюэ Цэнем, которого поймали в злачном заведении, пришел в ярость и, сославшись на недомогание, отказался от участия в пиру.
Вспомнив недавние тревожные события, Юй Юань нахмурился.
Перед залом стояла Юй Синьи в воинских доспехах, с луком и колчаном за спиной, охраняя покои императорских наложниц.
Заметив, как Юй Юань уверенно прошел к своему месту, она обернулась и негромко спросила:
— Отец, а где Суэй Суэй?
— Колесо сломалось, возможно, не успеет к началу пира.
Юй Юань коротко пояснил, а затем предостерег:
— Гвардейцы, дежурящие у ворот, мне незнакомы. Будь начеку, не проявляй беспечности.
— Дочь понимает, — ответила Синьи.
Как только Юй Юань ушел, раздался звонкий голос юноши:
— Господин Юй!
Юй Синьи едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Она сразу узнала этот голос — кто же еще, если не цзюньван Наньяна, Нин Цзычжу?
— Цзюньван, — нехотя поклонилась она, сложив руки перед собой.
Этот мальчишка всю жизнь обожал суету и возню с кошками и собаками, так что пропустить шумный дворцовый пир он точно не мог.
Нин Цзычжу, одетый в светло-золотой халат цзюньвана, с улыбкой подбежал ближе.
— Госпожа Юй, я только что попробовал тончайшие рисовые пирожные с начинкой. Вкус просто изумительный, попробуйте и вы!
С этими словами он, не колеблясь, протянул Юй Синьи изящное пирожное, нагло стянутое с праздничного стола. Сделал он это так непринужденно, будто все было в порядке вещей.
Юй Синьи смотрела на него и думала, что если бы у него за спиной был хвост, он бы сейчас неистово вилял им.
Позади нее подчиненные из сотни всадников старательно отводили взгляды, их губы подрагивали от сдерживаемого смеха.
* * *
Дворцовый пир.
— Друзья, не стесняйтесь, пейте и веселитесь! — провозгласил Император, поднимая кубок.
Чиновники встали, отвечая тостом. Пиршество официально началось. Струились чарующие мелодии, в воздухе звенели колокольчики, залы наполнились роскошными танцами.
Однако тут у входа возникла фигура.
В зал вошел наследный принц Нин Тан. Он был одет в простые белые одежды, бос, волосы распущены, а его жалкий вид резко контрастировал с роскошными нарядами знатных людей.
Музыка мгновенно оборвалась. Поздравительные тосты смолкли, а выражения лиц собравшихся изменились. Император помрачнел, словно накипь на старом котле.
Хотя скандал с тайным хранением императорского одеяния удалось замять, у дворцовых стен тоже есть уши. А Нин Тан был настолько глуп, что даже не пытался скрывать свои поступки. Многие уже догадались о сути происходящего.
— Ты должен находиться в Восточном дворце и размышлять над своими проступками. Что ты здесь делаешь? — голос Императора прозвучал холодно.
— Сын осознал свою вину перед отцом и матерью. Я не нахожу себе покоя ни днем, ни ночью. В этот великий праздник пришел просить прощения у Вас и всего государства, — дрожащим голосом произнес Нин Тан.
.jpg)
.jpg)
0 Комментарии