Принять с улыбкой?
Конечно, Доу Чжао следовало принять с улыбкой.
Если она откажется, а Сун Мо решит, что она не оценила его добрых намерений, и затаит обиду, то она не сможет спокойно спать.
— Смиренно принимаю, — произнесла она с лучезарной улыбкой, отвесив лёгкий поклон. — Прошу передать госпоже Цзян мою искреннюю благодарность!
— Четвёртая госпожа Доу, не стоит так церемониться, — ответил Сун Мо с мягкой улыбкой, его лицо, словно вырезанное из белоснежного нефрита, казалось ещё яснее и чище в полумраке зала.
Можно было понять, почему так многие любят смотреть на него.
Доу Чжао подумала об этом с невозмутимым выражением, наблюдая, как слуги Сун Мо проносят мимо горы коробок.
Сколько же, в конце концов, он привёз этих «скромных подарков»?
От вида целых груд ящиков, сложенных у дверей, у Доу Чжао начинала болеть голова.
Но она была непоколебима в своём решении больше не произнести ни слова. Лучше молчать, чем говорить что-то лишнее — кто знает, какая фраза может задеть его тонкую душу? Ей не нужно было ломать голову над настроением Сун Мо. В конце концов, они жили в разных местах: он — в столице, она — в Чжэньдине. Когда всё уляжется, они станут чужими людьми.
Она сидела спокойно, потягивая чай.
Сун Мо, который всегда считал, что смотреть на людей украдкой — это проявление слабости и невежливости, в этот момент не смог сдержаться и украдкой бросил взгляд на Доу Чжао.
Та, кто может так спокойно сидеть напротив него, встречается крайне редко.
Он вспомнил тот день под проливным дождём. Её яркие глаза, уверенная, почти дерзкая улыбка, словно она держала весь мир на ладони…
Как она это делает?
Он с детства обучался у выдающихся наставников, что наделило его хладнокровием и выдержкой, которые редко встречаются у его сверстников. Она же, хоть и старше его на год или два, никогда не покидала пределы уезда Чжэньдин.
Откуда у неё появилась идея написать такое самоуничижительное письмо? Не только его бабушка и мать, но даже отец и советники сомневались, сработает ли такой ход.
Сун Мо с каждым мгновением всё больше проникался искренним любопытством к этой девушке. Кто же её воспитал? Неужели Чэнь Цюйшуй действительно всего лишь её счётный управляющий?
Её отец и мачеха живут в столице, а сводная сестра живёт с ней в Чжэньдине. Неужели это действительно из-за «плохого здоровья мачехи», как говорят на людях, и поэтому девочек поручили заботе старшей госпожи Восточного дома?
Всё это казалось слишком странным!
Он вдруг осознал, что хочет узнать о ней всё, до мельчайших подробностей.
— Перед отъездом бабушка, госпожа Мэй, просила меня поблагодарить четвёртую госпожу за спасение женщин семьи Цзян, — произнес он.
Доу Чжао, удивлённая, подняла глаза. Она ожидала, что Сун Мо, вернувшись, расскажет обо всём своей матери, но чтобы бабушка госпожи Цзян узнала об этом? Такого она не ожидала.
Он, глядя на её удивление, почувствовал необъяснимую радость, словно получил высшую похвалу от наставника за правильно решённую задачу.
Сун Мо усмехнулся и сказал:
— Моя мать была в восторге от того, что ваш план сработал. Она сказала бабушке: если бы в это время родился второй Чжуге Лян, то это была бы четвёртая госпожа Доу. Жаль только, что сейчас не тот момент — иначе она непременно пригласила бы вас на чашу вина. Получилась бы настоящая легенда.
Улыбка на его лице постепенно угасла.
— Когда я уезжал, бабушка также просила поблагодарить вас. Она сказала, что обязательно должна была бы вас отблагодарить, но она — несчастная женщина. Она боится, что это может стать для вас обузой, поэтому больше не будет вас беспокоить.
Он замолчал, а затем с горечью добавил:
— Вы, возможно, и не представляете, что именно вы сделали… Как только бабушка услышала, что старший дядя погиб, она велела приготовить яд. Если бы женщин семьи Цзян сослали, их бы либо сделали казёнными куртизанками, либо отдали в армейские бордели. Никакой жизни, никакой смерти — только бесчестие. А перед этим этих женщин с радостью рекламировали бы: мол, из таких-то и таких-то знатных домов, приходите, не пожалеете. Чем ниже ты пал, тем больше веселья у тех, кто смотрит…
Дальше он не смог говорить — голос задрожал.
Наверное, они и представить не могли, что их ждёт полное истребление рода.
После того как Ляо-ван взошёл на трон, несколько благородных домов столицы были уничтожены подчистую.
Это происходило ещё во времена правления основателя династии.
Однажды служанки рассказывали Доу Чжао о том, как люди собирались, чтобы посмотреть казнь целого рода. Людей было так много, что палач в конце концов устал, а его меч затупился. Иногда на одного человека уходило по три удара, и пока жертва умирала, остальные — матери, дочери, невестки — словно сходили с ума. Кто-то бил поклоны палачу, кто-то молил убить их как можно быстрее. Обещали выдать даже отцов и братьев. Всё человеческое — честь, стыд, достоинство — исчезало, словно никогда и не существовало.
Если бы она была госпожой Мэй, то тоже бы выбрала смерть.
— Хватит! — сдавленно произнесла Доу Чжао, чувствуя, как в груди поднимается мутное облако. Она гневно уставилась на Сунь Мо. — Зачем вы мне всё это рассказываете? Мне такое не по душе!
И действительно!
Зачем он ей это рассказал?
Она же всего лишь невеста из уездного дома, юная девушка.
Сунь Мо на мгновение остолбенел.
Наверное, он просто хотел выговориться.
Пока он помогал бабушке, тётушкам и двоюродным сёстрам собирать вещи, он ещё мог сохранять спокойствие. Но как только суматоха немного улеглась, сдержать эмоции стало невозможно.
Глядя на презрительное выражение лица Доу Чжао, Сун Мо неожиданно осознал, что она прекрасна, даже когда смотрит на него с раздражением.
Её глаза, большие и выразительные, словно хранили внутри живое пламя. Длинные брови слегка нахмурены, взгляд колючий, губы плотно сжаты.
Да, она действительно раздражена.
Не испугана, не потрясена, не сбита с толку, а именно раздражена. Ей неприятно слушать всё это, и она вовсе этого не скрывает.
Прямая, откровенная и бесстрашная... Именно эти качества позволили ей даже в такой сложной ситуации сохранять спокойствие и рассудительность. Она смогла тщательно разработать план и заставить его уступить — и ни одна деталь её стратегии не дала сбоя.
Разве он уже не осознал, что перед ним человек, которого невозможно сломить запугиванием?
Взгляд Сун Мо, направленный на Доу Чжао, стал каким-то странным, словно исследующим.
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
1 Комментарии
Спасибо большое ❤️
ОтветитьУдалить