Девять оттенков пурпура — Глава 174. Чаша за чашей (часть 1)

Но разве Цзи Си мог остановить Цзи Юна?

Цзи Юн с гордым видом проследовал по крытому коридору во внутренний двор. Навстречу ему вышла целая свита, сопровождающая пожилого мужчину.

Старик был среднего роста, с седыми волосами и бородой, но с румяным лицом. Его одежда, хоть и поношенная, была изящной: халат из кобальтового шёлка и маленькая фляжка из красного агата на поясе. Глаза старика сияли живостью, в них читался молодой интерес к жизни.

Увидев Цзи Юна, он громко рассмеялся:

— Цзинмин, откуда ты узнал, что я приехал? Я же велел никому не говорить! Слышал, ты сейчас преуспеваешь в Академии Ханьлинь? Подойди-ка сюда, посмотрим, насколько ты продвинулся!

— Прадедушка! — глаза Цзи Юна расширились от удивления. Он тут же бросил укоризненный взгляд на Цзи Си, словно говоря: «Почему ты мне не сказал?!»

Цзи Си невольно съежился и поспешил объяснить:

— Это было указание двух старших. Сказали, что старик сам хочет вас удивить, вот мы и не предупредили.

— Удивление есть, а вот радости я не чувствую! — проворчал Цзи Юн, нахмурившись. Однако он всё же подошёл и низко поклонился: — Прадедушка.

Цзи Лаотай, по привычке потянувшись, чтобы потрепать правнука по голове, на мгновение замер — Цзи Юн уже давно перерос его. Старому господину пришлось тянуться вверх, чтобы похлопать его по макушке. Он рассмеялся:

— Хороший мальчик!

Сцена получилась комичной.

Цзи Сун и Цзи Ци поспешно опустили глаза, сделав вид, что ничего не видят.

Остальные тоже отвернулись, сдерживая улыбку.

Цзи Юн дёрнул уголком рта.

Тем временем Цзи Лаотай, взяв его за руку, направился внутрь, весело болтая:

— Куда это ты собрался? Сегодня все в сборе, останься с этим стариком. Я привёз из Цзяннани пару тушечниц — твой дядя подарил. Там есть и яшмовая из Ишуй, и резная из Лунвэя. Посмотришь, оценишь. — Он оглянулся на своих детей и внуков, идущих следом, и с усмешкой добавил: — Потом каждому по одной отдам, пусть пользуются.

Кузены Цзи Юна тут же подскочили, стараясь угодить старику:

— Только тушечницы? А где тушь? Лучше бы вы, прадедушка, по щедрости сразу и сунской туши дали!

— Знал же, что как рот откроете — так кровь из сердца! — притворно страдал Цзи Лаотай. — Вам тушечницы нужны или нет?

Все хором, смеясь:

— И тушечницы, и тушь! Нам всё нужно!

Весело переговариваясь, вся компания вошла в главный зал.

Цзи Юн криво усмехнулся, словно у него разболелся зуб, и последовал за прадедом.

С другим человеком он бы просто ушёл. Однако, когда речь заходила о Цзи Лаотае, которого он не мог победить с самого детства, он испытывал смешанные чувства — почтение и скрытое раздражение. Не желая, но не смея ослушаться, он остался сидеть рядом с прадедом.

Цзи Лаотай наклонился ближе и заговорил вполголоса:

— Твой наставник, господин Янь, очень тебя хвалит. Он написал мне письмо, в котором сказал, что ты разбираешься в сельском хозяйстве не хуже любого учёного. Раз он так высоко тебя ценит, мне непременно нужно с ним познакомиться. Завтра мы пойдём вместе. Мы оба родом из Южного Чжили, и дальние родственники не хуже ближних соседей. Так что, при случае, навещай его почаще и проси совета.

«Что мне там делать? Каждый раз одни разговоры про земледелие! Ищи потом управляющих, чтобы ответить — чуть не выдался…» — уныло подумал Цзи Юн.

— Да, — только и буркнул он в ответ.

Цзи Лаотай сиял от радости и вскоре переключился на беседу с Цзи Суном и Цзи Ци.

Так его план встретиться с Чэнь Цюйшуэм был окончательно похоронен.

На следующий день Цзи Лаотай повёл внука по своим знакомым, чтобы познакомить его с хорошими людьми. Цзи Сун и Цзи Ци с готовностью поддержали эту идею, и с тех пор Цзи Юн почти не выходил из Академии, за исключением редких встреч с прадедом.

Лето близилось, но Цзи Лаотай не собирался возвращаться домой. Он был полон энтузиазма, решив вновь посетить все места, где бывал в молодости, и наверстать упущенное.

Однажды слуга Цзи Юна сообщил, что Чэнь Цюйшуй через несколько дней уезжает в Чжэндин. Это известие стало для Цзи Юна настоящим ударом.

Он отказался от дальнейших прогулок с прадедом и заявил, что больше не пойдёт с ним ни в какое место.

Цзи Ци, услышав это, пришёл в ярость. Он закричал:

— Разве у прадеда есть сто лет впереди? Пока он ест, пьёт и ходит, мы, его потомки, обязаны чтить его. Или ты хочешь дождаться его похорон, чтобы выразить своё уважение? Если ты ещё раз так себя поведёшь, будешь стоять на коленях в зале предков!

Семейный зал предков рода Цзи находился в Исине. И Цзи Юн, не моргнув глазом, опустился на колени в буддийском зале перед портретами своих предков.

Цзи Ци был настолько зол, что чуть не задохнулся, и уже искал, чем бы побить брата — пёрышком или розгой.

Мадам Хань, увидев происходящее, тоже посчитала, что Цзи Юн перегибает палку. Она остановила Цзи Суна, который попытался вмешаться, сказав:

— В любом деле на первом месте — сыновняя почтительность. Если он этого не понимает, то лучше бы сразу его отдубасить!

Цзи Сун тяжело вздохнул.

Цзи Ци в ярости дал брату взбучку.

— Значит, я теперь могу не ходить с прадедом? — спросил Цзи Юн, потирая плечо.

Цзи Ци на миг потерял дар речи.

Вернуться к оглавлению