Девять оттенков пурпура — Глава 150. Пробуждение (часть 1)

По переулку у Академии управы Шуньтянь медленно катилась официальная повозка, укрытая зелёным навесом. За ней следовали двое стражников в скромной одежде, которые шагали в тишине. Носильщики делали вид, что не замечают их присутствия.

Когда повозка проезжала мимо академии, из-под навеса вышел эконом и зашагал рядом. На главной улице к процессии присоединился слуга с фонарём, и теперь повозка стала похожа на ту, в которой обычно ездят чиновники второго ранга.

На ярко-красном фонаре чёрным блестел крупный иероглиф: «窦» (Доу) — фамилия. В темноте он был особенно заметен.

Патрульные, увидев этот символ, не просто не остановили повозку — они торопливо уступили ей дорогу.

Повозка свернула в Цуйхуа-сян — один из самых известных кварталов утех в столице. Несколько офицеров переглянулись с выражением негласного понимания и зависти.

— Ха, даже старый министр не удержался! — вздохнул один из них.

Остальные рассмеялись с явным оттенком насмешки.

А пассажир в повозке, казалось, ничего не замечал.

Если бы кто-то внимательно наблюдал за повозкой, он бы заметил, что после того, как она покатилась по улочкам Цуйхуа-сян, занавеси снаружи потемнели и стали тёмно-синими, а вышитые драконы из золота и серебра исчезли.

Повозка объехала полгорода и остановилась у лавки с вывеской «Кисти и тушь Доу Цзи», расположенной неподалёку от башни Барабанов на улице ворот Аньдин. Слуга с фонарём поспешно поднял занавесь.

Из повозки вышел пожилой учёный в синей хлопковой мантии. Он аккуратно постучал в дверь и спросил:

— Управляющий Фань?

…

Сун Мо оказался в плену густого тумана.

Он окутывал его волнами, слой за слоем, не давая возможности сориентироваться. Он не знал, куда идти. Туман был тяжёлым, влажным и ледяным, и он брёл сквозь него, спотыкаясь, словно сквозь вуаль.

«Как я здесь оказался?» — пронеслось в его голове.

Он остановился. Вокруг была тишина, ни звука, ни души. Он продолжил идти, каждый шаг давался с трудом, словно он шёл через пелену.

— За что? — прошептал он, но ответа не было.

Шаги стали быстрее, туман сгустился.

— ЗА ЧТО?! — крикнул он в пустоту.

И в этот момент впереди вспыхнул огонёк — фонарь. Мягкое золотистое сияние озарило мглу.

Он был не один.

Сердце его дрогнуло, но тут же свет погас, а туман сомкнулся ещё гуще.

Гнев и унижение обернулись решимостью, как волна, накрывшей с головой.

— ЗА ЧТО?! — снова и снова кричал он.

Мгла дрожала, где-то вдали замелькали отблески. Они стали навязчивой целью, болью в сердце.

И вдруг раздался глухой удар.

Туман рассеялся, словно взрывом, и золотой свет залил всё вокруг. Тёплый, спокойный, он заполнил собой весь мир.

Сун Мо с трудом открыл глаза.

Его зрение постепенно прояснялось.

Перед ним стояла бронзовая лампа цвета зелёной бирюзы, украшенная фигурками птиц. В её чаше дрожал язычок оранжевого пламени.

— Господин, вы наконец-то пришли в себя! — прозвучал вздох облегчения.

Он повернул голову на звук и увидел лицо Чэнь Цюйшуя: худое, с тонкими чертами лица, немного встревоженное.

— Г-где я?.. — голос был слабым. Он лежал на постели и попытался пошевелиться, но конечности не слушались его. Вокруг была тесная комната, обставленная по-простому: окна, затянутые корейской бумагой, мебель из чёрного лака. Видимо, это были служебные покои.

Чэнь Цюйшуй подошёл к нему и протянул чашку с тёплой водой, подслащённой мёдом:

— Мы находимся в лавке туши, принадлежащей Четвёртой госпоже. Вы были без сознания, и нам пришлось доставить вас сюда.

Доу Чжао.

Она… она спасла его!

Сун Мо не мог скрыть своего потрясения.

— Как она узнала, что со мной произошло?

— Господин Ян и Сюй Цин были в опасности — их преследовали... — Чэнь Цюйшуй кратко описал, как Ян Чаоцин через Лу Мина передал просьбу о помощи.

Сун Мо сжал губы, в его глазах вспыхнул холод, а кулаки незаметно сжались.

Чэнь Цюйшуй, держа чашку с водой, мысленно вздохнул. Он уже собирался покинуть город, но на пути столкнулся с Дуань Гуньи и Чэнь Сяофэном, которые перелезли через стену.

Выслушав рассказ, он добавил:

— Госпожа была удивлена. Если всё это направлено на семью Цзян, то зачем убивать тех, кто не состоит с ними ни в родстве, ни в связи? А потом она выяснила, что рядом с вами не осталось никого из прежней охраны... И поняла — цель нападения — вы. Она сразу же отправила Дуань Гуньи с лучшими людьми. И... — Чэнь Цюйшуй вспомнил, как увидел избитого до полусмерти Сун Мо, и вздрогнул. — Хорошо, что госпожа не колебалась... Иначе...

Иначе... даже если бы он выжил, его всё равно изгнали бы.

Сун Мо внезапно ясно представил лицо Доу Чжао — яркое и полное жизни, словно цветок на ветру.

Отец хотел его убить.

А та, что когда-то почти убила его, теперь спасла.

Разве может быть в этом мире что-то более нелепое?

Он криво усмехнулся.

Чэнь Цюйшуй же был серьёзен. Он помнил, что передал Дуань Гуньи просьбу Доу Чжао — разжечь волю к жизни и не дать Сун Мо утонуть в отчаянии.

Он вздохнул:

— Жаль, что у нас так мало людей. Кто знает, что стало с мастером Юй и Чэнь Тао… Возможно, уже слишком поздно…

 

Вернуться к оглавлению