Blossom/Девять оттенков пурпура — Глава 188. Приспособление (часть 1)

Доу Мин больше не была той робкой девочкой, которая раньше боялась Старшей госпожи.

Доу Шиюн приложил немало усилий, чтобы поручить кормилице обучить её манерам, подобающим благородной девушке. Теперь Доу Мин соответствовала ожиданиям светского общества.

Стоя на коленях перед Старшей госпожой, она горько плакала:

— Сын не должен порочить отца, а дочь — свою мать. Даже если моя мать и виновата, я не могу спокойно смотреть, как её унижают. Отец всегда благоволил к моей сестре, которая с малых лет росла без матери под опекой тётушки Цуй. Я не жду, что сестра скажет что-то доброе о моей матери, но она могла бы переубедить отца.

У меня вспыльчивый характер, и я часто говорю, не подумав — это моя вина. Но каждый раз, когда отец встречает сестру, он возвращается домой и ссорится с матерью. Разве сестра совсем ни при чём? С тех пор как она прибыла в столицу, она ни разу не навестила мать и не выразила почтение бабушке.

Произнося эти слова, она с заплаканными глазами смотрела на Старшую госпожу.

— Бабушка, вы всегда учили меня соблюдать приличия. Разве поведение сестры соответствует этим нормам?

Доу Чжао, стоявшая неподалеку, слушала с тяжелым сердцем.

По правде говоря, Ван Инсюэ — ее мачеха, а Ван Сюй — родная бабушка по материнской линии. Она действительно должна была навестить их. Однако старшая госпожа с самого начала дала понять, что не желает, чтобы Доу Чжао посещала ни одну из них. Если бы не эта уверенность, Доу Чжао не согласилась бы сопровождать старшую госпожу в Аллею грушевого дерева.

Теперь, наблюдая, как Доу Мин ловко упоминает тётушку Цуй, чтобы уколоть старшую госпожу, и умело уводит разговор в сторону, Доу Чжао почувствовала некоторое облегчение.

По крайней мере, Доу Мин научилась мыслить стратегически. Она уже не та избалованная девочка, которая в трудную минуту могла только кричать или прятаться в объятиях бабушки или матери. С таким умом ей будет куда проще в будущем.

Гнев старшей госпожи постепенно утих, и она не стала ругать Доу Мин. Однако, учитывая её статус, она не могла открыто спорить с младшим поколением.

Кормилица Лю, уловив настроение, с лёгкой улыбкой шагнула вперёд, склонилась к Доу Мин и, нежно поддерживая её за плечо, мягко произнесла:

— Пятая барышня, вы не совсем правы. Вы же помните, как делали первые шаги на руках старшей госпожи? У всех людей есть ладони и тыльная сторона. Старшая госпожа любит Четвёртую барышню не меньше, чем вас. И, как вы верно заметили, сын не должен осуждать отца. Поэтому есть вещи, которые старшая госпожа не может открыто обсудить с вами. Иначе зачем ей терпеть, если бы Четвёртая барышня не навещала бабушку?

Теперь, когда вы стали старше, вам следует относиться ко всему более мудро.

Однако старые привычки трудно искоренить. Несмотря на то, что Доу Мин уже многое понимала, ей всё ещё было сложно контролировать свои эмоции. Она обрушилась с упрёками, но, увидев, как Доу Чжао молча разворачивается и уходит, испугалась: «Неужели я зашла слишком далеко?» После некоторого раздумья она решила, как смягчить ситуацию.

Кормилица Лю помогла ей встать, и она снова начала плакать, но уже не так искренне.

Старшая госпожа, вспомнив о всех неприятностях, которые Доу Шиюн доставил семье, почувствовала раздражение и не захотела продолжать этот разговор.

— Я ещё поговорю с твоим отцом о ситуации с твоей матерью. А ты иди. Учись приличиям у кормилицы и не заставляй родителей за тебя волноваться, — сказала она, словно обращаясь к упрямой и неразумной девочке.

Доу Мин прикусила губу, но впервые за много лет она смогла выйти из ссоры с Доу Чжао с высоко поднятой головой. Она бросила на сестру дерзкий взгляд и последовала за Кормилицей Лю прочь.

Доу Чжао не была обеспокоена дерзостью сестры. Доу Мин не могла контролировать ни старших слуг, ни экономов, напоминая кошку с обрезанными когтями — шумную, но безвредную.

Заметив усталость старшей госпожи, она обменялась с ней несколькими вежливыми словами и ушла.

Спустя два дня Старшая госпожа наконец поделилась с Доу Шишу подробностями произошедшего. Он сразу же отправился к Доу Шиюну.

Доу Шиюн всё ещё был очень зол. В беседе с близким родственником он, словно высыпая бобы из бамбуковой трубки, высказал всё, что думал:

— Хотя Ван и глупа, но старшая госпожа Вэй ещё хуже. Именно она подстрекала Ван унизить Шоу Гу! Чего они хотят добиться? Если их не устраивал этот брак, почему они не сказали об этом раньше? Семья Хэ тоже уважаемая. В результате Шоу Гу три года ждала Вэй, и вот, когда до свадьбы оставалось совсем немного, у Вэй Тиньюя обнаружились какие-то странные наклонности! Теперь Шоу Гу в ужасном положении: отступить невозможно, а идти вперёд страшно!

Выражение лица Доу Шишу стало серьёзным:

— Можно ли верить словам Ван?

Этот скептицизм заставил Доу Шиюна слегка покраснеть от стыда.

— Я тщательно допросил прислугу, — прошептал он. — Ван не лгала. Кроме госпожи Вэй, никто в последнее время к нам не приходил. А Ван давно не покидала дома — вряд ли бы ей самой вздумалось затеять такое. Она сказала, что госпожа Вэй пообещала устроить хорошую партию Мин`эр, и та, из благодарности, не смогла отказаться…

С тех пор как Доу Шишу занял свой пост в Кабинете, он был постоянно занят государственными делами и полностью переложил организацию свадебных дел на свою супругу. Что уж говорить о браке дочери кузена!

— А что с Мин`эр? Что-то не ладится? — спросил он.

— Да так… — уклончиво ответила Доу Шиюн. — Ни высоко, ни низко. Старшая госпожа Вэй упомянула одного юношу — племянника гуна Чансина, Ши Жуйланя…

 

Вернуться к оглавлению