Когда-то семья Лю оказалась втянута в неприятности, из-за чего пострадал и дом Лу. Дедушке пришлось выплатить крупную сумму, а теперь ещё и Мянь Тан, чужая по крови, вернулась домой, чтобы жить на всём готовом.
Такие мысли тяготили не только Лу Цинъинь, но и её мать, госпожу Цюань.
Особенно остро Цинъинь ощутила это, когда увидела, как у Мянь Тан в комнате работают сразу две горничные, что казалось ей невиданной роскошью. В её душе росло раздражение: как такое возможно, что внучка чужака, хоть и с фамилией Лю, живёт лучше, чем настоящая дочь дома Лу?
Когда Цинъинь зашла в комнату, она бросила оценивающий взгляд на убранство. Свежая обивка на кровати, занавеси с нетронутыми складками – всё это вызывало у неё ощущение, что она сама чего-то лишилась.
Однако её мать держалась сдержаннее. Как и её муж, Лу Му, госпожа Цюань умела сохранять лицо в любой ситуации.
Войдя в комнату, она подошла к Мянь Тан, взяла её за руку и с лицемерной теплотой начала расспрашивать, как та жила все эти годы.
Мянь Тан придерживалась заранее оговоренной с дедушкой и дядьями версии. Она коротко пояснила, что после тяжёлой болезни потеряла память, а последние два года прожила у известного лекаря, поправляя здоровье.
Несколько уклончивых слов – и больше говорить было не о чем.
Тогда госпожа Цюань завела непринуждённый разговор о том, сколько Мянь Тан могла заработать на продаже товаров на Северо-Западе.
Мянь Тан улыбнулась. Она поняла, что столь завуалированный вопрос придумал не кто иной, как её дядя, использовавший жену как посредника. Но прямо отвечать она не стала.
Несмотря на то что дедушка отказался брать её деньги, она решила, что возрождение агентства семьи Лу – это её обязанность, а на это потребуется немало средств.
На ужине вчера она уже слышала, как второй дядя упоминал о том, что начал заниматься продажей табака. Однако он жаловался, что из-за недостатка капитала вынужден наблюдать, как другие наживаются на этом деле.
Но Мянь Тан помнила, что в прошлом дядя чаще терял деньги, чем зарабатывал. Если бы она раскрыла свои доходы, дядя непременно попросил бы у неё взаймы, а отказать ему было бы неловко.
Госпожа Цюань заметила, что за последние годы Мянь Тан стала намного сдержаннее. Девятнадцатилетняя девушка разговаривала с невозмутимостью и осторожностью зрелой женщины. Не добившись ответа, госпожа Цюань завела речь о трудностях содержания дома и о том, как тяжело прокормить ещё одного человека.
Мянь Тан воспользовалась моментом, чтобы передать заранее подготовленный конверт.
– Тётушка, я сейчас живу в доме второго дяди, и, конечно, все расходы ложатся на вашу семью. Здесь немного денег, оставшихся мне от матери. Пусть они помогут покрыть траты, чтобы мой приезд не заставил всех экономить.
Госпожа Цюань взяла конверт с учтивой улыбкой и начала отказываться:
– Да что ты, Мянь Тан! Мы ведь семья, ты совершенно напрасно так переживаешь.
Однако её пальцы проворно приоткрыли конверт, и взгляд тут же упал на серебряные ассигнации на сто лянов. Глаза госпожи Цюань расширились от удивления.
Не ожидая такой щедрости, она стала ещё усерднее отказываться, но Мянь Тан настояла, пояснив, что часть этих денег можно считать её долей в табачной торговле, о которой упоминал дядя.
Этот жест разоружил госпожу Цюань и привёл в замешательство Лу Цинъинь, которая, заметив искренность кузины, невольно смягчилась.
Однако ни прямые, ни косвенные вопросы о доходах от торговли на Северо-Западе так и не дали результата – Мянь Тан неизменно переводила разговор на другую тему.
Когда речь зашла о возможных брачных планах, она только улыбнулась и сказала:
– Я лишь недавно вернулась. Хочу пока оставаться рядом с дедушкой, заботиться о нём. О браке можно подумать позже.
Госпожа Цюань нахмурилась.
– Это как так – позже? Тебе уже девятнадцать, а если ещё немного повременишь, и выбирать будет не из кого. Но ты не волнуйся. Мы с твоей первой тётушкой уже присматриваем для тебя хорошую партию.
На самом деле госпожа Цюань действительно желала, чтобы Мянь Тан поскорее вышла замуж. Для семьи Лу было бы лучше, если бы племянница поскорее обрела свой дом.
Эта тема плавно перешла на брак Лу Цинъинь. Её мать и дочь, дополняя друг друга, подробно рассказывали о том, как дедушка-чиновник устроил ей выгодную встречу.
Упоминание о семье Су, которая собиралась навестить их в ближайшие дни, вызвало у Лу Цинъинь лёгкий румянец. Она явно не могла скрыть волнения и радости.
Мянь Тан, скрывая свою реакцию, с улыбкой слушала эти рассказы, но в душе лишь тихо вздыхала.
«Недаром говорят», – думала она, – «чем больше смотришь на мир, тем яснее видишь людей и их истинные лица».
Раньше Мянь Тан казалось, что её вторая тётя – госпожа Цюань – приятна в общении и располагает к себе. Но теперь она видела, что эта чиновничья жена, которая взлетела по социальной лестнице случайно, ни в чём не могла сравниться с достойной старой гувернанткой из княжеского дома.
Наверное, поэтому гувернантка Ли всегда смотрела на неё свысока и не упускала возможности пожурить.
В то время как госпожа Цюань увлечённо хвасталась успехами семьи, мысли Мянь Тан унеслись в сторону.
Беседа тянулась до тех пор, пока тётя внезапно не вспомнила, что в её комнате до сих пор не заменили оконную бумагу. Она поспешила подняться и заявила, что должна лично распорядиться, чтобы всё привели в порядок до приезда почётных гостей.
Однако людей в её доме не хватало, и в итоге она попросила одолжить ей двух горничных Мянь Тан.
0 Комментарии