Девять оттенков пурпура — Глава 72. Вмешательство (часть 1)

— Бе Ганъи раньше был наставником в столице, — осторожно начал Чжао Лянби. — После смерти жены он вернулся с двумя дочерьми в префектуру Чжэньдин. Он местный житель, а его дом и земля — это наследство от предков.

Как бы ни был уверен в себе человек вдали от дома, возвращаясь в родные края, он всегда старается вести себя скромно и почтительно. Без прочной опоры ты всего лишь перекати-поле.

Бе Ганъи не стал бы рисковать своим положением.

Чжао Лянби, вероятно, почувствовал что-то общее с судьбой Бе Ганъи, и с грустью продолжил:

— Сёстрам Бе тоже пришлось нелегко. Их мать умерла, когда они были ещё маленькими. Бе Ганъи — человек грубоватый, побоялся обременить дочерей и не стал снова жениться. Заботу о них взяли на себя соседи — они научили их шить и готовить. Когда сёстры подросли, они стали помогать отцу. Иначе как бы Дань Цзе смог заметить старшую из них?

Доу Чжао молча кивнула, взяв в руки чашку с чаем. Она уже приняла решение: она вмешается в ситуацию.

Чжао Лянби, который должен был уже уйти, всё ещё стоял, не в силах двинуться с места.

Доу Чжао с удивлением подняла бровь.

Мужчина замялся, но затем с трудом выдавил из себя:

— Я слышал ещё кое-что… После того как Бе Ганъи попал в беду, он попросил не рассказывать об этом его старшей дочери. Однако на днях она всё узнала. Она отрезала прядь волос и положила её перед мемориальной табличкой своей матери, желая стать наложницей Даня Цзе. Только сосед, Старик Чэнь, заметил её действия и с трудом удержал от необдуманного поступка…

Он умоляюще взглянул на Доу Чжао, надеясь, что она действительно сможет помочь.

Доу Чжао была поражена и восхищена решимостью обеих сестёр Бе в минуту опасности.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я обязательно расскажу обо всём бабушке, а затем обращусь к третьему дяде.

Чжао Лянби был поражён и искренне благодарен за её слова. Когда он узнал, что Доу Чжао собирается навестить Доу Шибана уже сегодня вечером, то сразу же вызвался проводить её.

Чжао Лянби было всего четырнадцать лет, и он занимал должность счётного отделения в Восточном доме. До должности второго управляющего оставалось всего два года. Но если бы он не узнал, чем всё закончится, то вряд ли бы смог заснуть этой ночью.

Доу Чжао улыбнулась и приняла его предложение. Затем она поспешила предупредить бабушку.

Услышав рассказ, бабушка разозлилась:

— Этот Дань Цзе — бессовестный человек! Иди скорее! Спасти человека — это всё равно что построить семиярусную пагоду. Если третий дядя не согласится дать поручительство, скажи мне. У меня есть знакомые из семьи Лан, я попрошу их вмешаться.

Получив одобрение бабушки, Доу Чжао почувствовала уверенность. Несколько раз повторив «да», она направилась в Восточный дом.

Доу Шибан уже лёг спать, но, услышав, что пришла Доу Чжао, он встревожился. Вскочив с кровати, он быстро надел одежду и обувь и выбежал во двор.

— Что случилось? Что произошло? — взволнованно спросил он.

Реакция дяди смутила Доу Чжао. Ей было жаль беспокоить его так поздно. Она объяснила, как Бе Сулань перехватила её карету, а затем спросила:

— Из семьи Дань кто-нибудь приходил или что-то передавал?

— Ни слова, — с облегчением ответил Доу Шибан. — Но Дань Цзе — человек узколобый и вспыльчивый. Лучше держаться от него подальше.

— Я тоже так думала, — ответила Доу Чжао с улыбкой. — Но раз уж это дошло до меня, я не могу просто наблюдать со стороны. К тому же, раз семья Дань молчит, почему бы нам не вмешаться? Даже если они потом спросят, мы сможем выкрутиться.

— Но ведь вся префектура знает, что Бе Ганъи оказался в тюрьме из-за Даня Цзе, — засомневался Доу Шибан. — Даже если мы потом сможем оправдаться, это будет похоже на то, как крадут колокол, затыкая себе уши. Невозможно избежать конфликта.

— Именно поэтому мы и должны вмешаться, — мягко сказала Доу Чжао. — Иначе скажут, что семья Доу боится семьи Дань и не смеет противостоять их беззаконию. Или даже подумают, что мы с ними заодно. Наша репутация, которая складывалась веками, будет запятнана.

Доу Шибан погрузился в глубокие раздумья.

Доу Чжао ощутила, как в её груди нарастает волнение.

Репутация семьи — это тяжёлое бремя. Но иногда она может стать щитом, за которым можно укрыться.

Доу Шибан решил обсудить этот вопрос со старшей госпожой.

— Я слышала, что Бе Ганъи серьёзно ранен, — добавила Доу Чжао. — Не стоит медлить, иначе мы можем поручиться за него, а когда придём на помощь, окажется, что спасать уже некого. И вдобавок мы поссоримся с Данем Цзе.

Слова были разумными, и Доу Шибан не стал медлить. Он переоделся и вместе с Доу Чжао отправился к старшей госпоже.

Старшая госпожа нахмурилась и спросила:

— А что за человек этот Дань Цзе?

Доу Шибан повторил, что Дань Цзе вспыльчив и невежественен, а его слава отца была лишь результатом прошлых заслуг.

Старшая госпожа ещё больше нахмурилась.

Доу Чжао поняла её опасения: в семье Дань могла быть перспективная молодёжь, и они могли затаить обиду. Если поссориться с теми, от кого не будет пользы, это станет проигрышем.

Тогда она мягко сказала:

— Я слышала, что Дань Цзе — единственный сын, который ничего не смыслит в учёбе и живёт за счёт прежнего положения своего отца.

Старшая госпожа ответила:

— Шоу Гу права. Если мы промолчим, те, кто не в курсе, подумают, что мы заодно с семьёй Дань.

Иными словами, она дала согласие.

 

Вернуться к оглавлению