Девять оттенков пурпура — Глава 125. Весть о смерти (часть 2)

В это время Лу Мин, человек Сун Мо, следивший за семейством Доу, незамедлительно записал все детали и отправил письмо обратно в поместье гуна Ин.

Прочитав сообщение, Сун Мо протянул его Ян Чаоцину.

— Что скажешь?

Ян Чаоцин бегло просмотрел строки и с облегчением вздохнул:

— Если она выходит замуж в дом хоу Цзинина, то, вероятно, будет действовать в интересах этой семьи.

— Значит, она выйдет замуж в семью хоу Цзинина, — тихо резюмировал Ян Чаоцин. — Тогда ясно, что ради мужа она не станет идти против дома гуна Ин.

— Я тоже так подумал, — кивнул Сун Мо. — Это упрощает дело.

Однако в этот момент перед его мысленным взором внезапно возникло лицо Доу Чжао — белоснежное, с длинными бровями, чистое, как зимнее утро. Он невольно спросил:

— Кто-нибудь знает наследника хоу Цзинина?

Ян Чаоцин с одобрением взглянул на молодого господина. Если молодой человек сможет наладить отношения с наследником Хоу Цзинина, Вэй Тиньюем, это станет для Доу Чжао негласным напоминанием о событиях, произошедших в поместье семьи Доу. Разумеется, она не хотела бы, чтобы её будущий супруг узнал об этом.

— Хоу Цзинин скончался несколько дней назад, — ответил Ян Чаоцин, его осведомлённость о столичных делах позволяла ему отвечать на любые вопросы без промедления. — Ранее между нашими семьями были незначительные связи, но в последние годы мы не поддерживали отношений, поэтому нам даже не прислали траурное уведомление. У покойного хоу остались только сын и дочь. Сына зовут Вэй Тиньюй, и он является наследником. Через семь лет траура семья Вэй подаст прошение на наследование титула. С поддержкой Пятого господина из семьи Доу проблем не возникнет. А дочь выдана замуж за Чжана Цзунъяо — через него мы можем попытаться выйти на Вэй Тиньюя.

Чжан Юаньмин, которого в обществе уважительно называют Цзунъяо, — мелькнуло в голове у Сун Мо, и его желание встретиться с Вэй Тиньюем сразу же угасло.

— Обсудим позже, — произнёс он, нахмурившись.

Ян Чаоцин тоже осознавал, что торопиться нельзя. Поместье хоу Цзинина, хоть и древнее, но уже находится в упадке, в то время как дом гуна Ин пользуется благосклонностью императора. Один находился на грани падения, а другой — на вершине власти. Связь между ними выглядела бы неестественно. Внезапное сближение с Вэй Тиньюем лишь вызвало бы подозрения.

Требовалась возможность, которая выглядела бы естественной.

Поэтому они перешли к обсуждению дел при дворе.

— Император оставил доклад министра Лу без резолюции. Это вызывает беспокойство, — сказал Ян Чаоцин.

Дом Лу не был напрямую связан с семьёй Цзян, но через брачные узы имел отношение к семье Сун. Третий сын Лу Цзунъюаня, Лу Чжили, женился на принцессе Нинде, а его внучка — на третьем сыне гуна Цзина Чжане Сюмине. Послание Лу Фули было скорее пробным шаром. Но раз уж император никак не отреагировал — ни одобрил, ни отверг, просто положил доклад под сукно, — значит, и другим нечего пытаться.

— Почему бы нам не рассмотреть другой вариант и не инициировать импичмент моего дяди? — внезапно предложил Сун Мо, сжимая кулаки. — Давайте посмотрим, как отреагирует император.

— Боюсь, госпожа не согласится, — лицо Яня Чаоцина потемнело. Возможно, это был самый безопасный путь, но... — Госпожа не может вынести, когда страдает гун Дин.

Сун Мо нахмурился.

В этот момент вбежал слуга Яня Чаоцина. Он был так взволнован, что забыл о всякой этике: дыхание сбилось, глаза полны слёз. Он даже не поклонился, а сразу выкрикнул:

— Старый гун Дин… Говорят… он умер от пыток!

— Что ты сказал?! — лицо Сун Мо в одно мгновение побледнело. Он схватил слугу за плечи так сильно, что тот почувствовал, как будто в него вцепились железные клещи. Боль была адской, но он не осмелился даже вскрикнуть.

— Только что пришла весть из Фуцзяни. Говорят, гуна пытали цзинь-и-вэй, а потом, несмотря на раны, заставили ехать без остановки. Ранения оказались слишком тяжёлыми… он скончался…

— Но цзинь-и-вэй были всего лишь конвоирами! — воскликнул Ян Чаоцин, не в силах поверить в то, что он услышал. — Приговор гуну ещё не был вынесен. Почему его подвергли пыткам? Где были Сюй Цин и Ши Ань? Разве их не отправили тайно охранять его? Что они делали?

— Когда Сюй Цин и его люди прибыли, гуна уже пытали, — произнёс слуга. — В этот раз пришли отборные солдаты цзинь-и-вэй. Когда нам удалось найти Третьего господина, гун уже… На следующий день он умер…

Третьего и Четвёртого господ тоже пытали. Третий господин сказал, что причиной стали слухи о попытке побега, якобы организованной людьми из Цзянху. Цзинь-и-вэй воспользовались этим предлогом, чтобы нанести последний удар. Он просил не поднимать шум, сказав: «Гром и роса — всё милость императора». А ещё добавил: «Пока горы зелёны — не страшно остаться без дров».

В груди Сун Мо будто вспыхнул огонь. В ушах закипела кровь. Даже голоса Яна Чаоцина и слуги стали глухими, отдалёнными, будто он слушал их сквозь воду.

Он медленно разжал пальцы, отпуская плечи слуги, и глубоко вдохнул:

— Мать… знает?

Слуга смотрел на него, в глазах — неподдельный страх. Только под взглядом Яна Чаоцина он, наконец, опомнился и торопливо ответил:

— Мы… мы не осмелились сказать госпоже…

— Дай, — сказал Сун Мо, протягивая руку.

Его ладонь была белой и тонкой, с едва заметными мозолями на подушечках пальцев — следами усердной каллиграфии. Слуга на мгновение замер, а затем понял, что Сун Мо просит траурный мешочек.

Дрожащими пальцами он достал из-за пазухи вышитый кисет и передал его Сун Мо. Тот крепко сжал его в руке.

— Я сам скажу матери, — произнес он.

И, не оборачиваясь, вышел из комнаты Яна Чаоцина. Он двигался медленно, шаг за шагом, ни на мгновение не теряя достоинства.

И тут Ян Чаоцин почувствовал такую боль в сердце, словно его пронзили изнутри.

Вернуться к оглавлению