Ма Юймин уже обнял его за плечи:
— Редко когда удаётся встретиться. Пошли, выпьем в твоём шатре.
Он прошёл мимо Дун Ци, будто того и не было вовсе.
Среди солдат Пяти армий тут же поднялся ропот:
— Он же совсем ещё мальчишка!
— Это и есть тот самый Сун Мо? Посмотри на его кожу — белая, как у барышни. Неужели он и вправду лучший стрелок?
— А что, герои с молодых лет рождаются!
На лице Дун Ци отразилось смятение, словно надвигалась гроза. Не произнеся ни слова, он развернулся и покинул лагерь Сун Мо.
Следующие два дня Сун Мо не участвовал в охоте, лишь наблюдая за происходящим со стороны. Однако на третий день, когда начались соревнования по верховой стрельбе, он переоделся в военную форму и вышел на поле.
Его конь Фэй Ду — тысячелисый скакун — уже сам по себе был источником силы для Сун Мо. В состязании по верховой езде он без труда занял первое место, опередив ближайшего соперника на три корпуса.
Все было очевидно, и никто не сомневался в его победе.
Затем началось соревнование по стрельбе. Как победитель прошлого года, Сун Мо вышел в финал.
Неожиданно его соперником оказался Дун Ци.
Он кивнул Сун Мо с сдержанной улыбкой, но его взгляд был острым, как лед.
Сун Мо тоже улыбнулся и сосредоточился на мишенях.
Раздался звук бычьего рога — сигнал к началу состязания.
Сначала Сун Мо стрелял уверенно, и его стрелы попадали точно в цель. Однако по мере продолжения состязания в его выстрелах стали появляться промахи. Одна стрела лишь задела край мишени, и если бы не это, она бы пролетела мимо.
На трибунах послышались удивлённые возгласы. Зрители, среди которых были сам император, гун Ин и гун Гуаньэнь, напряжённо вглядывались в поле.
Сун Мо, похоже, и сам осознал, что стреляет не лучшим образом. Он отложил лук, закрыл глаза, глубоко вдохнул несколько раз и снова взялся за стрелы. И ему удалось улучшить свою технику.
Однако, несмотря на это, по сумме двух состязаний он занял лишь второе место.
Первое место досталось Дун Ци.
Это был первый случай за долгие годы, когда потомок знатной семьи, кроме Сун Мо, занял первое место в осенней охоте по стрельбе верхом.
Цзян И занял третье место.
Он с сожалением взглянул на Сун Мо — тому не хватило всего одной стрелы, чтобы вновь победить.
Дун Ци стоял с чувством победителя, его лицо выражало сдержанную, но очевидную радость. Он вспомнил слова отца:
«В прошлые годы я не разрешал тебе участвовать в охоте, потому что ты не был уверен в победе над Сун Мо. Лучше не выступать вовсе, чем служить фоном для его славы. Но теперь, когда семья Цзян утратила расположение, Сун Мо неизбежно лишится поддержки. Сможешь ли ты победить? Всё зависит от тебя».
И вот наконец-то он превзошёл Сун Мо.
Однако с трибуны раздался гневный рёв императора:
— Приведите ко мне этого юношу Сун Мо! Он так соревновался? Да я бы стрелял лучше него с закрытыми глазами! Ты хоть понимаешь, что из-за тебя я лишился заместителя командующего императорской гвардией?!
Сун Мо был вызван во двор.
— Ах ты, негодяй! Чем ты занимался в последние дни, сидя дома? — гремел император, и его голос заглушал ветер, гуляющий над охотничьими равнинами. — Говорят, ты пристрастился к азартным играм? Вместо того чтобы готовиться к осенней охоте, ты бездельничаешь с шайкой бездельников! Ещё раз так — я переломаю тебе ноги и отправлю пасти лошадей в Штандарте! Нет, лучше сразу в лагерь Фэнтай!
На всём поле воцарилась гробовая тишина.
Император порой кричал на наследного принца, вана Ляо, Ван Юаня и даже на императрицу. Но чтобы так — открыто, при всех — отчитать представителя знати, сына гуна… Такого ещё не бывало.
Все взгляды были прикованы к Сун Мо — завистливые, колючие, изумлённые.
Дун Ци стоял, разрываясь от противоречий. Если Сун Мо действительно провинился и император намеревался его наказать, почему бы не сослать его, например, в Северо-Западный лагерь?
Фэнтайский лагерь был мечтой многих молодых отпрысков знати — попасть туда означало получить прямой путь к продвижению. Это наказание… или награда?
В чём же тогда смысл его сегодняшней победы, если и император, и все ваны, и министры по-прежнему сосредоточены лишь на Сун Мо?
…
На обратном пути Сун Ичунь сидел в повозке вместе со своим сыном. Его лицо пылало от раздражения.
— Почему ты не посоветовался со мной, прежде чем принимать такое решение? — воскликнул он, не скрывая своего гнева. — Если бы император подумал, что это я подтолкнул тебя к тому, чтобы испытать его терпение, отпустил бы он нас сегодня живыми из охотничьих угодий? Тебе уже тринадцать, а ты всё ещё ведёшь себя как ребёнок: ни ответственности, ни здравого смысла!
Сун Ичунь хорошо знал своего сына. Сун Мо был не из тех, кто действует импульсивно. Он лишь виновато улыбнулся.
Хотя он и считал себя взрослым, для императора он всё ещё оставался мальчиком.
Сун Ичунь тяжело вздохнул:
— Больше так не делай, слышишь? Твои дяди попали в беду, и мы должны им помочь — но не ценой собственной жизни. Всё должно быть в меру. Хорошо, что император не разгневался всерьёз. Если бы он издал указ, то даже настоящее назначение в лагерь Фэнтай выглядело бы в такой ситуации как благо...
Он продолжал поучать сына до самого возвращения в поместье гуна Ин.
Как только они переступили порог главного зала, их слуха коснулся сдавленный женский плач.
Госпожа Цзян редко проявляла слабость, и её рыдания стали неожиданностью для Сун Ичуня и Сун Мо, которые, напряжённо вздохнув, поспешили внутрь.
Госпожа Цзян лежала на шезлонге, тихо рыдая. Рядом, укрывшись платками, плакали её служанки и невестки.
Услышав их шаги, она приподнялась, и слёзы полились ещё сильнее:
— Третий брат… Он… умер…
Эти слова, подобно удару грома, прозвучали в ушах Сун Мо, вызывая звон. Лишь спустя некоторое время он смог снова слышать.
«Стратег», их Третий дядя, ушёл из жизни.
Кто теперь примет знамя? Кто возглавит тех молодых людей, которые были сосланы вместе с ним в гарнизон Тяолина? Что станет с кланом Цзян? И с теми, кто ещё остался в изгнании?
В этом оцепенении он услышал голос отца, неуверенный, с затаённой тревогой:
— Может быть, стоит отправить Яньтана в Ляодун? Под предлогом отдать последнюю дань уважения, а заодно повидаться с гуном Ляо и попросить его присмотреть за Пятым братом?..
Всех мужчин из семьи Цзян, старше пяти лет, отправили служить в гарнизон Тяолина. Остальные члены семьи, включая госпожу Мэй, вернулись в родные края. Никто не знал, удалось ли кому-то принести жертвы за усопшего.
Госпожа Цзян с благодарностью посмотрела на мужа и решительно кивнула.
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии