Девять оттенков пурпура — Глава 166. Добро и зло (часть 1)

Возвращаясь мыслями к словам Доу Чжао, Сун Мо с удивлением осознал, что в них действительно есть смысл.

В то время, когда отец жестоко избил его, он лежал один на тёплом кирпичном полу в покоях покойной матери, чувствуя только отчаяние и боль. Он мечтал проснуться и понять, что всё это лишь дурной сон. Ему хотелось, чтобы отец снова стал тем самым — ворчливым, но любящим. А младший брат оставался таким же — немного пугливым, но послушным и тёплым. В тот момент он думал, что смерть не может быть страшнее, чем это.

Но он выжил. Благодаря Доу Чжао.

Его молочный брат Чэнь Тао погиб, отказавшись предать его. Советники и телохранители были вынуждены скрываться, став мишенью для охоты. И всё же он поднялся. Механически, как человек, у которого больше нет выбора, он принял бой с родным отцом. Тогда ему казалось, что мир не может быть жесточе.

Но люди, которых прислала Доу Чжао, успели вовремя. Они принесли письмо.

Он смог сохранить свои позиции. Вернул приданое матери и снова стал полноправным хозяином павильона Ичжи. И даже несмотря на то, что его называли «непочтительным сыном», он нашёл путь к новым достижениям.

Каждый раз, когда жизнь, казалось, загоняла его в тупик, появлялся новый луч света. Новый путь, новая возможность.

Он вспомнил, как Доу Чжао стояла напротив него на склоне горы. На её лице играла лёгкая улыбка, которая вскоре исчезла, уступив место тонким, едва уловимым чувствам: усталости, горечи и неясной грусти.

Но эти чувства быстро исчезли, и она снова стала той самой дерзкой, яркой девушкой, словно вспышка света, пробившаяся сквозь туманный полумрак. Будто странница, которая шаг за шагом шла сквозь ночь, упрямая и неутомимая, пока не позволила себе на мгновение ослабить шаг и сбросить с плеч усталость.

Хрупкая. И всё же несгибаемая.

И от этого — до боли прекрасная.

Сун Мо почувствовал, как его охватывает непреодолимое желание немедленно увидеть Вэй Тиньюя.

— Чэнь Хэ, — спокойно произнес он, — мы немедленно возвращаемся в столицу.

— А?.. — Чэнь Хэ едва не выронил поводья. — Вы не… не заедете в Дасин?

— Я уже семь-восемь дней как отсутствую. Пора домой, — голос Сун Мо был спокоен, но твёрд. — По прибытии передай мою визитную карточку в поместье хоу Цзинина. Мне нужно поговорить с господином хоу.

Чэнь Хэ кивнул, но при этом переглянулся с Ся Лянем.

Молодой господин собирался пробыть в Чжэндине три дня, а на второй день вдруг спешит обратно — сразу после встречи с Доу Чжао… И просит сообщить о своём прибытии в дом хоу Цзинина, которому, по слухам, обещана в жёны!

Ся Лянь встревожился не на шутку.

По возвращении он первым делом отправился к Яну Чаоцину.

— …Если хоу узнает хоть что-то, это будет катастрофа! — шептал он в смятении. — Доу Чжао — племянница министра Доу!

Ян Чаоцин был весьма удивлён, узнав, что Сун Мо отправился в Чжэндин. Прошло уже два дня, и было слишком поздно возвращаться. Он тоже считал, что сейчас Сун Мо лучше держаться подальше от Доу Чжао, чтобы не сказать лишнего и не дать повода недоброжелателям воспользоваться ситуацией.

Теперь, слушая Ся Ляня, он лишь мрачнел.

— Она спасла ему жизнь, — наконец произнёс он. — Он поехал поблагодарить её лично — это знак уважения. Не стоит шуметь об этом. Просто в следующий раз будь осторожнее. Если визиты станут частыми, тогда и поговорим.

Ся Лянь немного успокоился. Они обсудили поездку, и он отправился отдыхать.

Ян Чаоцин же ещё немного походил по комнате, а затем направился прямо к Сун Мо.

— Верно, я слишком зациклился, — усмехнулся Сун Мо. Ян Чаоцин не теряя времени, перешёл к сути визита: — Я беспокоюсь о том, что будет после окончания вашего траура. Вам будет шестнадцать, и я боюсь, что гун попытается воспользоваться этим, чтобы устроить неудачную помолвку…

Со смертью госпожи Цзян семья потеряла почти всех своих членов: одни были изгнаны, другие уничтожены. Старшая госпожа Мэй жила далеко, в Хучжоу. Если бы Сун Ичунь захотел навязать Сун Мо неподходящий брак, остановить его вовремя было бы некому.

Сун Мо усмехнулся:

— Какая бы ни была — это будет всего лишь женщина внутреннего двора. Если она будет покорной — ладно. Захочет плести интриги… — он на миг замолчал, — пусть сама себя и погубит.

Отношения между отцом и сыном дошли до крайности. И теперь брак — единственный рычаг, который оставался у отца. Сун Мо понимал это и был готов: будущая супруга вряд ли окажется подходящей.

Вернуться к оглавлению