— Прошу вас, перестаньте спорить, — с трудом произнёс Бе Ганъи. — Вы все так переживаете за меня, но это не имеет значения.
Он перевёл взгляд на Доу Чжао.
— Четвёртая госпожа, я знаю, что прошу вас о многом, но мне больше не к кому обратиться. Когда их мать умерла, я поклялся, что позабочусь о двух дочерях… — Его глаза наполнились слезами. — Я не могу позволить себе обречь детей на страдания.
Услышав это, Доу Чжао почувствовала, как её сердце сжалось от боли.
— Я прошу вас о скромной просьбе — лишь о том, чтобы после моей смерти они могли жить достойно, — продолжал Бе Ганъи, с трудом делая паузы между вдохами. — Я понимаю, что семья Доу — не простой род, но мои девочки — послушные и не доставят вам хлопот…
— Я понимаю, понимаю, — произнесла Доу Чжао, быстро сев на место, где только что сидел Чэнь Цюйшуй. — Если вы мне доверяете, я могу устроить так, чтобы сёстры признали мою родную бабушку, Цуй Айнян из Западного дома семьи Доу, своей крёстной матерью. Тогда я смогу поселить их в её поместье, которое принадлежит нашей семье. Там они будут находиться под надёжной защитой…
Чэнь Цюйшуй был ошеломлён.
Только что четвёртая госпожа Доу явно колебалась, но теперь она так быстро изменила своё решение.
На самом деле, Доу Чжао уже давно приняла решение помочь сёстрам Бе — с того самого момента, как Чэнь Цюйшуй упомянул их происхождение. Она не могла допустить, чтобы ими помыкал кто-то вроде Дань Цзе. Просто ей не понравилось, что с ней обращались как с наивным ребёнком, и поэтому она позволила себе немного поиграть словами.
— Значит, вы согласны? — спросил Бе Ганъи, с трудом веря в происходящее. Он с удивлением и радостью взглянул на Доу Чжао, его лицо просветлело от благодарности.
Доу Чжао с улыбкой кивнула.
Сколько отцов готовы на такое ради своих детей, особенно дочерей? Уже только поэтому ей хотелось помочь сёстрам Бе.
— Если вы всё ещё беспокоитесь, они могут жить вместе со мной в Западном доме семьи Доу, — предложила она. — В ближайшие несколько лет я буду одна дома, и мне бы не помешала компания…
Бе Ганъи покачал головой:
— Я ценю ваше великодушие, госпожа, но семья Доу велика и влиятельна. Над вами есть старшие, под вами — младшие. Если мои дочери будут следовать за вами, люди скажут, будто они пользуются расположением семьи Доу. А про вас самой пустят дурные слухи. Вы спасли всю нашу семью — я должен был бы отплатить вам, но вместо этого только создаю вам новые хлопоты. Не могу позволить вам терпеть ещё больше из-за нас…
С этими словами он позвал:
— Дядюшка Чэнь… — и, пересиливая себя, попытался улыбнуться сквозь пересохшие губы. — Вы человек учёный и с лёгким пером. Прошу, составьте для девочек письмо о покровительстве …
— Господин Бе! — воскликнули Доу Чжао и Чэнь Цюйшуй одновременно, удивленно переглянувшись.
— Без письма будет неправильно, — упрямо продолжил Бе Ганъи, не обращая внимания на их реакцию. — Лучше сразу обозначить нашу официальную связь, чем оставлять недомолвки. Тогда и девочкам станет ясно, что можно, а что нельзя. Это будет честно и по отношению к вам, и к ним.
Доу Чжао задумалась над его словами. В его логике была своя логика. Иногда, когда люди не чувствуют себя уверенно, они могут совершать необдуманные поступки.
Те, кто подписывает контракт о службе, становятся собственностью своего господина на всю жизнь и не имеют права на собственную судьбу и брак. А те, кто вступает в зависимость по письму, называются «преданными слугами». Их нельзя продать, они могут вступать в брак и владеть имуществом, пока не причиняют вреда или оскорбления своему покровителю. Разница есть, но в любом случае это официальное подчинение.
Она вспомнила, как Чэнь Цюйшуй ранее увёл сестёр из комнаты, и спросила:
— Сулань и Сусин знают об этом? — спросила Доу Чжао, и Бе Ганъи, как она и предполагала, ответил:
— Пока нет. Но они благонравные дети. Я думаю, они согласятся на это ради сохранения своей чести и достойной жизни.
Чэнь Цюйшуй предложил узнать их мнение первым. Доу Чжао кивнула, соглашаясь с его словами. Это было разумное решение.
Бе Ганъи попросил Чэня привести своих дочерей.
Когда Бе Сусин и Бе Сулань узнали о сути дела, они были ошеломлены. Они догадывались, что отец хочет доверить их судьбу четвёртой госпоже Доу, но не ожидали, что речь пойдёт о письме покровительства.
Сулань все еще пребывала в замешательстве, в то время как Сусин, вспомнив страдания своего отца в тюрьме, а также бесцеремонность Дань Цзе и отчаяние своей младшей сестры, увидев тревогу на лице отца, собралась с духом и встала на колени перед Доу Чжао, обращаясь к господину Чэню:
— Дядя Чэнь, прошу вас, составьте для нас письмо о покровительстве!
Доу Чжао поспешила поднять ее, но Сусин лишь склонилась еще ниже, увлекая за собой растерянную Сулань:
— Четвёртая госпожа, мы знаем, что семья Доу — знатный род, и многие мечтают попасть под ваше покровительство. Вы уже проявили милосердие, согласившись нас приютить. Мы не неблагодарные. Если мы сможем служить в вашем доме, то будем усердно трудиться, подчиняться вашей прислуге и ладить с вашими сёстрами...
Слезы катились по ее щекам.
Бе Сулань тоже разрыдалась, подползла к отцу и срывающимся голосом позвала:
— Отец!
Бе Ганъи погладил младшую дочь по голове, по его впалым щекам текли безмолвные слезы.
В комнате раздались всхлипывания.
Чжао Лянби, который наблюдал за происходящим из-за занавески, почувствовал, как его горло сжалось, и поспешно вытер слёзы рукавом.
[1] Письмо о покровительстве — условный
перевод исторического документа, аналогичного китайскому 依附书
(yīfù shū), который подтверждал, что лицо или семья принимаются под защиту и
покровительство другого человека или дома. В период имперского Китая подобные
письма могли использоваться для оформления зависимых отношений, например, когда
осиротевшие девушки становились воспитанницами в чужом доме, получая тем самым
социальную защиту и шанс на будущее.
.jpg)
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии