Какой скандал?! — Глава 14. Снятие маскировки (часть 6)

Когда—то это была просто голая гора, но теперь на ней возвышался зал жертвоприношений, а вокруг него был построен нижний дворец, предназначенный для членов императорской семьи. Здания должны были выглядеть величественно, но, скрытые среди густого леса, они казались призрачными, промокшими под холодным дождём.

У Ян Дуоцзе закружилась голова от качки, и он, пошатываясь, упал со скамьи. Хотя служители с зонтиками стояли рядом, чтобы защитить его от дождя, капли, падающие беспорядочно, быстро промочили его ботинки и носки.

Ян Дуоцзе вздрогнул и поднял взгляд, его волосы были растрепаны. Эти две величественные фигуры, шедшие впереди, действительно соответствовали своему статусу. Даже под проливным дождем они сохраняли достоинство в походке и невозмутимость на лицах.

Вдовствующая императрица, не моргнув глазом, произнесла: — Действительно, хорошее место.

Выражение лица Сяхоу Даня осталось неизменным: — Я рад, что мама довольна.

Чиновник, ответственный за надзор за строительством, кивнул и поклонился: — Хороший дождь знает время года, это поистине благословение мудреца.

Ян Дуоцзе: – "?"

Вдовствующая императрица уже неоднократно ругала себя за свои действия, но теперь ей было необходимо любой ценой удержать Сяхоу Даня за пределами города. Поэтому она заставила себя произнести:

— Тогда отправляйся с мамой на прогулку, и пусть люди из Императорской обсерватории проверят фэн—шуй.

Дипломированный имперский гадатель Ян Дуоцзе: – "..."

Когда его направили сюда, его начальник объяснил:

— Подготовка к банкету в честь фестиваля Тысячелетия прошла успешно, и Его Величество и вдовствующая императрица остались очень довольны. Вы обладаете красноречием и глубоким пониманием пяти стихий и восьми триграмм. В будущем подобные мероприятия будут наиболее подходящими для вас.

В переводе это означало: организация возлагает на вас ответственность за все будущие обманы.

Ян Дуоцзе был глубоко расстроен.

Он хотел спросить Сяхоу Даня, помнит ли тот о своих грандиозных обещаниях, данных на той раскрашенной лодке, которая олицетворяла надежду народа и опору Великого Ся.

— После этой работы я уволюсь и вернусь домой, — подумал он.

Ян Дуоцзе выдавил из себя улыбку и приблизился к вдовствующей императрице:

— Этот скромный чиновник видит, что в этом месте есть горы и вода, а также изобилие энергии...

Говоря это, он бросил взгляд на Сяхоу Даня и с удивлением заметил, что император тоже смотрит на него сверху вниз. Выражение лица Сяхоу Даня было безразличным, но его глаза казались задумчивыми.

Ян Дуоцзе на мгновение замолчал, инстинктивно осознавая, что его обман может привести к серьезным последствиям. Однако Сяхоу Дань уже отвернулся.

Группа обошла мавзолей, и Сяхоу Дань неосознанно отстал на несколько шагов от вдовствующей императрицы. Бэй Чжоу, одетый как матрона, держал для него зонтик и, протянув руку, поддержал его:

— С вами все в порядке?

У Сяхоу Даня сильно болела голова, каждое движение вызывало нервный спазм, и он даже не хотел открывать рот, издавая лишь звук "Мм".

Бэй Чжоу взглянул на окружающий лес из—под зонта и сказал:

— В лесах прячутся люди. Они были здесь, когда мы поднимались на гору.

Значит, заговор был на горе.

Сяхоу Дань почувствовал некоторое облегчение.

Бэй Чжоу прочитал его мысли:

— Хорошо, что мы не позволили Ваньинь прийти. Вы принесли этот предмет в рукаве?

— Дань'эр, — вдовствующая императрица не поняла, о чём они шептались. Опасаясь, что у него возникнут подозрения и он уйдёт, она активно подошла к нему и сказала: — На улице холодно, давай зайдем и посмотрим на зал жертвоприношений.

Сяхоу Дань спрятал руки в рукава, словно боясь холода, и тихо сказал: — После вас, мама.

Однако в зале торжественных подношений также было холодно и сыро.

Из—за ветра и дождя в зале было темно, и даже фонари, зажжённые дворцовой прислугой, не могли осветить полумрак. Как только вдовствующая императрица вошла, она приказала страже занять свои позиции в зале жертвоприношений. Её люди разошлись дальше, чем охранники Сяхоу Дана, словно патрулируя территорию, но на самом деле перехватывая любые срочные сообщения, которые могли прийти из города.

Вдовствующая императрица скрывала свои истинные намерения и пыталась быть доброжелательной к Сяхоу Даню, пока они шли:

— Мавзолей действительно величественно построен. Мой сын был внимателен.

Сяхоу Дань, превозмогая головную боль, ответил:

— Это то, что я должен был сделать.

Вдовствующая императрица улыбнулась ему, по—видимому, с искренним чувством:

— В последнее время мой сын научился самостоятельно принимать решения, и это замечательно. Мать стареет и должна наслаждаться покоем.

Даже Ян Дуоцзе, услышав это, подумал:

— Достаточно, больше притворяться было бы уже слишком.

Сяхоу Дань сдержанно заметил:

— Мама в самом расцвете сил.

Однако у вдовствующей императрицы были свои предубеждения относительно интеллекта Сяхоу Даня, и она с любовью произнесла:

— Вчера наследный принц упомянул о тебе в разговоре со мной, сказав, что очень скучает по своему отцу.

Сяхоу Дань раздраженно закрыл глаза, и между его бровями промелькнула почти черная ци.

Вдовствующая императрица продолжала:

— Когда ты будешь свободен, ты сможешь проверить его знания, поговорить с ним побольше...

— Мама, — в этот момент Сяхоу Дань отбросил всякое притворство и тихо сказал:

— Мама много лет боялась выпускать наследного принца на улицу. И вот сегодня Вы говорите это так неожиданно. Вы думаете, он может умереть сейчас?

Вдовствующая императрица была поражена.

Она недоверчиво посмотрела на него, думая:

— Этот человек окончательно сошел с ума?

В зале воцарилась гробовая тишина.

Окружавшие их чиновники, дворцовая обслуга и стража старались стать как можно меньше, мечтая сжаться в комок и откатиться подальше.

Ян Дуоцзе: — “...”

Неужели он только что услышал нечто, что не предназначено для ушей живых людей?

Вдовствующая императрица наконец—то проявила реакцию, приподняв свои изящные брови:

— Что ты хочешь этим сказать?

Перед глазами Сяхоу Даня промелькнули воспоминания из прошлого. Группа дворцовых служащих, как мужчин, так и женщин, окружила его, словно фермеры, занимающиеся разведением домашнего скота. Главная дворцовая служанка принесла ему таблетку и, видя, что он не двигается, произнесла: «Извините» и положила таблетку ему в рот...

Чем сильнее пульсировала боль в его голове, тем меньше это отражалось на его лице. Он даже нежно улыбнулся ей:

— Мама, вы же не думаете, что я испытываю к нему какие—то отцовские чувства, не так ли?

В тот момент, когда их взгляды встретились, волосы на затылке вдовствующей императрицы внезапно встали дыбом, словно она услышала шипение ядовитой змеи, высунувшей свой язык.

Ян Дуоцзе: — “......”

Он начал сомневаться, сможет ли сегодня спуститься с горы живым. Конечно же, они не заставят всех замолчать?

 

Вернуться к оглавлению