Цзи Юн вернулся в переулок Юцяо лишь к закату, когда в окнах уже горели лампы.
Кормилица Хань не решилась прямо сообщить, что госпожа его ждёт. Вместо этого она подала тайный знак Цзы Си, который шёл позади молодого господина.
Цзы Си всё понял и едва заметно кивнул. Лишь после этого кормилица поспешила доложить госпоже Хань:
— Молодой господин уже дома. Я всё передала Цзы Си — он подойдёт, когда настанет подходящий момент.
Госпожа Хань немного успокоилась. Во время ужина она сидела рядом с сыном и мужем, сдержанно улыбаясь. После ужина она отправила супруга в кабинет, а сама осталась в главной зале, неторопливо потягивая чай и ожидая Цзы Си.
Прошло около получаса, прежде чем тот, закончив дела, пришёл кланяться.
Госпожа Хань отправила кормилицу Хань сторожить у входа, а сама ввела Цзы Си в тёплую комнату и понизила голос:
— У молодого господина… есть ли какая-нибудь девушка?
Цзы Си замер, не сразу поняв суть вопроса.
— Н-нет! — быстро произнес он. — Молодой господин не посещает цветочные дома.
Госпожа Хань с облегчением вздохнула.
По всем правилам, её сын уже давно должен был быть помолвлен. Когда он занял первое место на провинциальных экзаменах, свахи из знатных домов Цзяннани буквально осаждали их семью. Однако вместо согласия молодой господин лишь презрительно фыркнул. Не посоветовавшись ни с кем, он повесил на главных воротах стихотворный вызов: «Кто сумеет достойно ответить — та и станет моей парой».
Многие образованные барышни мечтали прославиться, получив такой шанс. Посыпались блистательные ответы, некоторые из которых впечатлили даже старого господина. Но ни один из них не пришелся по душе Цзи Юну.
Со временем все поняли, что он вовсе не искал невесту, а лишь вежливо отказывался от брака.
Те девушки, что решились отправить свои строки, затаили обиду и стыд. Старшие в доме Цзи с тревогой сняли тот вызов. Если бы так продолжалось, они могли бы испортить отношения со всеми достойными домами Цзяннани.
Матери, у которых были дочери на выданье, были одновременно расстроены и восхищены, но они хранили молчание. Никто больше не осмеливался поднимать вопрос о браке.
Госпожа Хань же больше всего боялась, что её сын может увлечься певицей или актрисой. Зная его характер, она была уверена, что он не стал бы скрывать свою избранницу от окружающих, а, возможно, даже привёл бы её в свой дом.
Если семья запретит, согласится ли он?
А если примет решение, как быть с теми, кому уже отказал? Позволят ли те дома сохранить доброе имя рода Цзи?
От одной мысли об этом она едва не дрожала.
Теперь, услышав, что сын ведёт себя достойно, она была безгранично рада.
Но радость её была недолгой.
Перед мысленным взором тут же возникла та самая деревянная шпилька, и с ней — тревожное предчувствие.
Такую вещь делают только для женщины.
Семья Цзи, хоть и не сравнится с императорской казной, но редкие камни здесь не в диковинку. Почему же её сын, пренебрегая нефритом, бирюзой и жемчугом, держал при себе вырезанную из дерева шпильку? Вероятно, он сам её вырезал…
Если бы это была просто вещица в дар, стал бы он держать её под подушкой?
Улыбка её померкла, голос сделался хрипловатым:
— С тех пор как мы уехали из Исина, где побывал молодой господин? С кем общался?
С того самого дня, как Цзи Юн начал вырезать ту шпильку, Цзы Си чувствовал себя словно на раскалённых углях.
Господин проявлял слишком много благосклонности к четвёртой барышне из дома Доу… Он давно хотел предупредить госпожу, но боялся, что она не обратит внимания. Если ситуация ухудшится, никто не сможет защитить их от гнева старших. Даже господин не в силах будет помочь.
Теперь, когда госпожа сама спросила его об этом, он почувствовал одновременно тревогу и облегчение. Он упал ниц и рассказал всё: как Цзи Юн отправился в Чжэндин навестить госпожу Цзи, как он встретил Доу Чжао, как она разобралась с Паном Кунбаем, и как взгляд Цзи Юна на неё изменился… Он подробно изложил все детали.
Госпожа Хань слушала его с нарастающим ужасом.
После долгого молчания она наконец произнесла:
— Значит, эту шпильку Цзи Мин сам спроектировал и вырезал для четвёртой барышни Доу?
Цзы Си кивнул:
— Он трудился почти месяц, не пропуская ни дня.
— Но почему же он не вручил её? — удивилась госпожа Хань. — Разве не десятого числа у неё была церемония совершеннолетия? Ведь Цзи Линцзэ тогда ездила в Чжэндин…
Цзы Си замялся, но всё же ответил:
— Молодой господин сказал, что если не пройдёт императорские экзамены, то не достоин преподносить ей подарок…
Выражение лица госпожи Хань изменилось до неузнаваемости.
Неужели четвёртая барышня из рода Доу настолько важна для её сына?
Если это так, то почему он ничего не сказал и не посватался как положено?
Может быть… он боится, что она его отвергнет?
Мысль о том, что её сын, такой блистательный, готов терпеть унижение ради какой-то девушки, покоробила её до глубины души.
Что же такого в этой Доу Чжао?
Она — старшая дочь вдовы. Гордая и резкая, готовая за свои слова биться до последнего. Если она станет невесткой в этом доме, а её сын уже сейчас старается ей угодить, то какое тогда место будет у неё, у матери?
Наверное, место рядом с живым божеством…
Но если не согласиться… Кто тогда сможет усмирить её сына?
Старый господин уже не молод. Разве он сможет удерживать его вечно?
Цзы Си рассказал госпоже Хань, что четвёртая барышня из дома Доу обладает решительным и даже суровым характером. Именно её насмешки над Цзи Мином стали причиной того, что он решил в этом году участвовать в императорских экзаменах.
){kind=link}
0 Комментарии