Blossom/Девять оттенков пурпура — Глава 164. Медлительность (часть 1)

Цзи Юн даже не подозревал, сколько беспокойства он причинил своим родным. Однако, как только он принял решение о поступлении на государственную службу, его прежняя беспечность исчезла без следа. Зарегистрировавшись в Министерстве кадров, он первым делом отправился выразить своё почтение Ян Сеню — заместителю министра обрядов и главному экзаменатору, который проводил столичное испытание.

Ян Сень был давним другом дяди Цзи Юна — Цзи Суна. Ранее, когда Цзи Юн ещё сомневался, стоит ли принимать назначение, Цзи Сун лично навестил Яна и рассказал ему, что его племянник слёг с простудой, но обязательно явится, как только поправится. Хотя Ян Сень уже много лет жил в столице, он хорошо знал имя юного дарования из Цзяннани. Узнав, что Цзи Юн снова «болеет», он не удивился, а из уважения к обеим семьям даже прислал редкие лечебные травы.

Вот почему первой фразой Ян Сеня при встрече было участливое:

— Ну как, оправился?

Цзи Юн, как только брался за дело, всегда отдавался ему полностью.

Он горячо благодарил экзаменатора, а затем с энтузиазмом вступил в беседу о земледелии — любимой теме Яна. Выяснилось, что юноша не только начитан и талантлив, но и честен, без тени высокомерия. Пусть у него пока и не хватает опыта, зато ум и острый взгляд уже заметны. Ян Сень был впечатлён.

Когда Цзи Юн собрался уходить, старший чиновник, что случалось крайне редко, лично проводил его до дверей библиотеки и с улыбкой сказал:

— Приходи, когда будет свободное время.

Цзи Юн с почтением поклонился и сел в карету.

Затем он устроил пиры для своих товарищей по сдаче экзаменов. Всего несколько дней, и он уже успел познакомиться с новоиспечёнными цзиньши. Когда он пришёл в Академию Ханьлинь, его встречали похлопываниями по плечу и называли «племянничек господина академика», что явно не радовало Цай Гуюаня, первого по результатам экзамена, который поступил в Академию вместе с ним.

Цзи Юн старался не обращать внимания на происходящее вокруг. Он вёл себя крайне скромно и осторожно в присутствии старших коллег, быстро заслужив репутацию «умеренного и достойного», что стало настоящим сюрпризом для Цзи Суна и Цзи Ци.

— Что с ним произошло? — Цзи Ци вытер пот со лба. — Как будто подменили!

Однако Цзи Сун задумался о Доу Чжао. Он подозвал слугу и спросил:

— А Цзяньмин отвечал четвёртой барышне из семьи Доу?

— Да, — прошептал слуга. — Молодой господин сказал, что её слова были разумными. Он отметил, что император, выбрав его в качестве Танхуа, признал его способности, независимо от того, был ли это выбор по таланту или по молодости. Молодой господин решил, что не стоит зацикливаться на том, «каким цветком» он оказался.

Цзи Сун удовлетворённо кивнул и сказал:

— С этого дня следи за отношениями Цзяньмина и четвёртой барышни из семьи Доу.

Слуга мысленно вздохнул, понимая, что ему предстоит быть шпионом, но послушно кивнул.

В этот момент пришло письмо от старого господина Цзи.

Цзи Сун вздохнул и передал его Цзи Ци.

— Он просит не поднимать шума. Говорит, что Цзяньмин, хоть и склонен к новым увлечениям, не бросает начатое. Раз уж он поступил на службу, то не сбежит самовольно. Пока он в столице, а четвертая барышня в Чжэндине, время все расставит по своим местам. Нам остается только наблюдать за ситуацией. А что касается женитьбы — у старшего свои планы, и нам не стоит вмешиваться.

Цзи Ци быстро пробежал глазами письмо и лишь тяжело вздохнул:

— Похоже, другого выхода нет...

Однако, видя, как сильно изменился племянник за последнее время, Цзи Сун ощущал тревогу. Он обсудил ситуацию с Цзи Ци, написал еще одно письмо старому господину и поручил слуге следить за перемещениями Цзи Юна.

Когда стало известно, что Доу Цицзюнь приходил попрощаться с Цзи Юном, но тот, ссылаясь на занятость в Академии, не смог поехать с ним в Чжэндин, Цзи Сун наконец-то с облегчением вздохнул:

— Старый имбирь действительно острее! Не зря только дед способен совладать с Цзяньмином.

Цзи Ци энергично закивал в ответ.

В то же время Цзи Юн написал письмо Доу Чжао, в котором жаловался:

«Хотел было навестить тебя, но теперь не могу. И когда это всё закончится — не знаю...»

Доу Чжао рассмеялась в ответ:

«Говорят, чем выше чин, тем сложнее уйти в отставку. Так что постарайся хотя бы получать от этого удовольствие, а то и правда с тоски умрёшь.»

Вскоре Цзи Юн ответил:

«В Академии немало праздных бездельников, но есть и настоящие таланты. Недавно я начал учиться у Ду Цзяняня изготавливать гуцины. Когда закончу, вышлю тебе один.»

Ду Цзянянь, известный под прозвищем Лунь, был настоящим мастером своего дела и одним из лучших изготовителей гуслей своего времени. Будучи учёным из Академии Ханьлинь, он создавал инструменты, которые стоили целое состояние.

— Почему бы тебе не достать для меня гуцинь, созданный самим Ду Цзянянем? — с лёгкой усмешкой ответила Доу Чжао.

Цзи Юн, услышав это, вспыхнул от гнева:

— За свою дерзость ты ещё пожалеешь!

Но уже через несколько дней он действительно прислал из столицы гуцинь работы Ду Цзяняня. У основания инструмента была выгравирована надпись: «桑林» — «Санлин ».

Доу Чжао была в восторге от подарка. Она специально пригласила известного мастера из Цзяннани, чтобы он научил её играть на флейте. В ответ Цзи Юн прислал ей несколько редких старинных мелодий.

Пока они обменивались письмами, осень незаметно пришла в свои права.

Однажды Сюй Цин, который всё ещё восстанавливался в поместье, явился с докладом:

— Молодой господин, стараясь не привлекать внимания, остановился в гостинице «Гаошэн» у Восточных городских ворот. Он просит узнать, когда госпожа сможет принять его.

Доу Чжао вздрогнула и воскликнула:

— Что случилось?

С тех пор, как Сун Мо пострадал по вине гуна Ина, прошло уже более полугода. По логике вещей, сейчас он должен был быть полностью поглощён борьбой с Сун Ичунем. С чего вдруг он явился сюда?

Сюй Цин смутился, увидев её встревоженное лицо, и поспешил объяснить:

— Нет, ничего не произошло! Напротив, теперь молодой господин полностью контролирует ситуацию. Он пришёл лишь для того, чтобы выразить госпоже свою благодарность. Раньше он не решался показаться, опасаясь, что гун узнает о вашем участии в той истории и причинит вам вред…

Доу Чжао с облегчением выдохнула:

— Раз с ним всё в порядке — и хорошо. Передай ему, что благодарность излишня: мы просто оказались в нужное время в нужном месте. Я всего лишь женщина из внутреннего двора, и не пристало мне принимать посторонних гостей. Я признательна за его намерения. Но раз уж он прибыл как гость, я распоряжусь, чтобы Дуань Гуньи и Чэнь Сяофэн встретили его и оказали должный приём.

[1] «Санлин» (桑林) — это китайское слово, которое буквально переводится как «тутовая роща» или «тутовый лес». В китайской классике桑林 может ассоциироваться с уединённым, чистым местом, пригодным для размышлений, музыки, покаяния или жертвоприношений.