Blossom/Девять оттенков пурпура — Глава 115. Былое (часть 1)

Доу Чжао узнала Сун Мо.

Хотя он был ещё очень молод, черты лица хранили юношескую мягкость, она узнала его с первого взгляда. В её прежней жизни Сун Мо уже прославился в столице. После смерти тёщи она обосновалась в доме гуна Цзинина, но, по непонятным причинам, избегала огласки. Она молча взяла пятилетнюю дочь и поехала в Чжэньдин на похороны. На обратном пути их застал проливной дождь — повозку занесло в грязь, сломалось колесо, и им пришлось остановиться у дома местного зажиточного землевладельца.

В тот день она чувствовала себя измождённой, словно часть её души ушла вместе со смертью матери мужа. Любой ветерок, любой дождик выбивал почву из-под ног. Она прислонилась к окну в комнате хозяйки дома, закрыла глаза и задремала. А когда открыла — дочери не было.

Паника поднялась волной, захлестнула с головой. Не было сил даже ругаться. Накинула на плечи плащ и бросилась на поиски. В переднем дворе, под навесом, в тени дождя, она увидела Сун Мо.

Он сидел на корточках, склонившись к Ин Цзе. Та, смеясь, рассказывала:

— Это — собачий хвостик! Смотри, как он шевелится, совсем как у щенка!

Дождь лил стеной, отгораживая навес от коридора.

Он был в тёмной холщовой одежде с белыми подкладками, ни украшений, ни знаков. На его бледном лице — ровный, спокойный свет, как у фарфоровой статуэтки. А глаза… глубокие, как чёрный нефрит, сияли тихим блеском.

Воины в тяжёлых доспехах стояли в дождливом дворе, словно статуи, не шелохнувшись.

Голос Ин Цзе звенел, как воробей, чётко перекрывая дождь.

А он слушал. Слушал её детский лепет, будто всё остальное в мире не имело значения. Иногда кивал: «Правда?», «Я и не знал», «Вот как...»

Она остолбенела. Хотела окликнуть, но жестом остановила служанку и кормилицу. Осталась стоять, не смея шелохнуться. Глядела на лицо дочери, румяное от волнения, на глаза, горящие огоньками — и боялась выдохнуть. Боялась разрушить это мгновение.

— Мы приехали с мамой на похороны бабушки Туо. А ты зачем? — спросила девочка, хлопая глазёнками.

Он усмехнулся и мягко коснулся её руки с собачьим хвостиком — тот закачался, будто в пьяном танце.

— Я пришёл поклониться сестре.

— А почему ты без дочки? Мама меня всегда берёт с собой.

— У меня нет детей.

— Как это — нет? У всех есть!

— Просто нет. — Он осторожно провёл рукой по волосам девочки, будто она была фарфоровой куклой. В его глазах промелькнула едва заметная боль. — Не каждому дано быть родителем.

Потом вдруг ярко улыбнулся — так, что, казалось, осветил весь двор. Встал, похлопал Ин Цзе по плечу и сказал:

— Беги, а то мама будет волноваться.

Девочка кивнула и вприпрыжку побежала вглубь двора.

Он долго смотрел ей вслед. Лишь когда её фигурка исчезла за углом, повернулся к воинам. В ту же секунду из переулка вынырнул человек в алом мундире третьего ранга цзинь-и-вэй , торопливо подошёл, преклонил колени и зашептал. Стало ясно — она видела то, чего видеть не должна.

Она отпрянула вглубь двора, будто подстреленная. В спину — тяжёлый взгляд, как иголки. Она не обернулась. Только ускорила шаг, почти побежала.

Наутро хозяйка дома робко сообщила, что ночью у них останавливался прославленный командующий Сун.

И тогда она поняла — вчерашний юноша был именно он.

С тех пор она больше его не видела. Но его взгляд — нежный, внимательный, когда он слушал её дочь, — остался в её памяти навсегда.

Иногда она спрашивала себя — почему так много женщин, зная его дурную славу, всё равно следовали за ним? Должно быть, потому что у него действительно было сердце.

И всё же — узнал ли он её тогда? А кто была та «сестра», к которой он пришёл на поклоны? Ведь у гуна Ин не было дочерей…

Не думала она, что спустя столько лет снова его встретит.

…

Доу Чжао провела рукой по лицу, одеревеневшему от бессонной ночи, и спросила Сусин:

— Который сейчас час?

Та сначала замешкалась, потом, заметив беспокойство госпожи, бросилась к песочным часам:

— Только начало часа инь. Госпожа, вам бы поспать ещё немного...

— Всё равно не усну. Лучше встать. — Доу Чжао поднялась. — А эти... гости, они уже уехали?

— Да куда им уезжать? — фыркнула Сусин, помогая поднять занавесь с крючка в форме серебряного феникса. — Дождь льёт как из ведра — хоть уток пускай по двору плавать!

Доу Чжао прислушалась.

За окном — барабан дождя по крыше, сплошным ровным гулом.

---

[1] Цзинь-и-вэй (锦衣卫, «Охрана в парчовых одеждах») — это специальная императорская гвардия и тайная служба династии Мин, выполнявшая функции разведки, охраны, дознания и даже казни по личному указу императора.

Вернуться к оглавлению