Сун Мо, только что едва сдерживавший гнев, быстро вновь овладел собой. Доу Чжао наблюдала за ним, не зная, что чувствовать.
Те, кто достигает великих свершений, обладают несокрушимой волей. Лишь такие люди умеют сохранять спокойствие в благополучии и стойкость в одиночестве.
Сун Мо было всего тринадцать — возраст, когда бесстрашие юности порождает дерзость и устремлённость. Но она не только заставила его потерпеть поражение, но и осмеяла. Взрослый человек с многолетним жизненным опытом вряд ли стерпел бы такое унижение, а он сумел за одно лишь чаепитие отбросить гнев, пересмотреть обстановку и вновь обрести контроль над ситуацией.
Сможет ли она действительно выйти из этого противостояния невредимой?
Этот младенец был ахиллесовой пятой Сун Мо. Его намерение избавиться от них вытекало лишь из желания сохранить тайну происхождения ребёнка. Если она раскроет их личности — что сможет остановить Сун Мо?
И если всё дойдёт до предела, с таким мировоззрением, как у Дуань Гунъи и остальных, разве останутся у неё хоть какие-то шансы?
Более того, в прежней жизни, когда усадьба гуна Дина была разгромлена и титул отобран, усадьба гуна Ин осталась нетронутой и по-прежнему пользовалась императорским расположением. Если она не сможет устранить Сун Мо тихо и без следа, то гун Ин, следуя принципу «кровь за кровь», непременно будет мстить за него.
А сможет ли она сама — и вправду — довести дело до конца?
Задумка с Сусин, отправленной якобы за помощью к властям, была всего лишь приёмом устрашения, не реальной угрозой. Она понимала это. И была уверена, что Сун Мо — тоже. Иначе он бы не успокоился так быстро.
И всё же именно это придавало ей уверенность — раз уж он способен рассуждать здраво, значит, поймёт: сотрудничество принесёт обоим выгоду, а вражда — гибель для обоих.
Сейчас она уже продемонстрировала ему и силу, и решимость. Настало время сесть за настоящий разговор.
Молча размышляя, Доу Чжао не стала ждать, пока Сун Мо заговорит первым, и решительно сказала:
— Господин Мэй, у меня есть то, что я хотела бы обсудить с вами с глазу на глаз.
Сун Мо чуть удивился.
В зале оставалось всего восемь человек, все — ближайшие доверенные. Что такого она могла пожелать обсудить отдельно?
Пока он размышлял, Доу Чжао уже поднялась, держа ребёнка на руках. Подходя к западному флигелю, она приказала:
— Дуань Гуньи, пожалуйста, стой у двери вместе с Сулань. Никого не впускать в кабинет.
То, что она собиралась сказать — важное. Чем меньше ушей, тем лучше.
К тому же риск был велик. Внешне она выглядела уверенной, но внутри чувствовала неуверенность.
Чэнь Цюйшуй и Ян Чаоцин — оба служили советниками при высокопоставленных людях. Особенно Ян Чаоцин — доверенное лицо самого гуна Дин. То, что он сопровождал Сун Мо и охранял ребёнка, говорило о полном доверии семьи Цзян. Значит, человек он незаурядный.
Каким бы продуманным ни был её план, он оставался теорией. А Сун Мо, каким бы способным он ни был, оставался подростком без опыта. Если ей удастся склонить на свою сторону хотя бы одного из этих двоих, её шансы возрастут многократно.
Не колеблясь, Сун Мо тоже поднялся и сказал:
— Чжао Мин, оставайся у двери и помоги охране.
Противостояние с Доу Чжао не приносило ему пользы.
Перед отъездом мать многократно напоминала ему: «На пути будут встречаться люди, о которых ты не знаешь. Мир полон скрытых талантов. На каждый шаг — спрашивай у господина Яна». Но он постепенно стал полагаться лишь на себя, думая, что всё предусмотрел. В итоге оказался в ловушке: зажат в поместье в уезде Чжэньдин, его подопечные и ребёнок — в опасности.
Что ещё важнее, он уже отправил Ши Аня за подмогой.
Согласно изначальному плану, нападение должно было начаться в час Хай.
Если та сторона не заметит ничего подозрительного, то нападёт — и тогда Доу Чжао, ради спасения своей жизни, немедленно обратится к властям. Если же заметят и решат выждать, дождь закончится, крестьяне выйдут из домов, и любые действия станет сложно скрыть.
Что тогда — вырезать всю деревню?
Тогда он ничем не будет отличаться от разбойников.
К тому же, Доу Чжао, зная, кто он такой, продолжала обращаться к нему как к «господину Мэю», — она, по сути, оставляла ему путь к отступлению, показывая, что не желает обострять ситуацию.
Раз так — он мог бы воспользоваться моментом и по-настоящему поговорить с ней. Возможно, они найдут способ выбраться из этой западни.
Чэнь Цюйшуй и Ян Чаоцин тоже вошли в кабинет.
Вчетвером они заняли свои места друг напротив друга.
Сулань подала чай и тихо удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Доу Чжао перешла сразу к делу:
— Я всегда восхищалась гун Дином. Мой отец и два дяди служат в столице, но даже от них я не слышала никаких новостей о положении дел у гуна Дина. С ним что-то случилось?
Её голос звучал просто и искренне.
Сун Мо взглянул на Доу Чжао по-новому — с уважением.
Судьба ребёнка была не самым главным. Истинный вопрос заключался в будущем усадьбы гуна Дина. Если она сумеет выстоять в грядущей буре — младенцу ничто не угрожает. Но если усадьба падёт, то раскрытие происхождения ребёнка станет вопросом времени.
Эта девушка действительно проницательна — с первого взгляда уловила суть.
Но можно ли ей доверять?
Сун Мо невольно вгляделся в её глаза.
И лишь теперь заметил, какие они у неё красивые.
Ясные и глубокие, словно яркие звёзды в ночном небе — не тускнеющие ни от туч, ни от тревог. В этих глазах была сила, внушающая смелость.
Он опустил веки, взял чашку чая и неспешно подул на плавающие листья.
Ян Чаоцин, уловив его молчаливое согласие, повернулся к Доу Чжао и спокойно объяснил:
— Поступило доносительство: некий чиновник обвинил гуна Дина в том, что тот убивал невинных ради личной выгоды и укрывал разбойников. Мы получили весть, что император в гневе и приказал тайной императорской страже сопроводить гунов Цзян обратно в столицу для допроса. Но кто за этим стоит — выяснить не удалось. Госпожа встревожена. Как раз в это время новая наложница господина Цзян, которую он тайно взял в дом, не предупредив госпожу Цзян, вот-вот должна была родить…
.jpg)
){kind=link}
1 Комментарии
Спасибо большое ❤️
ОтветитьУдалить