Если действовать осторожно, то она сможет сама собирать информацию. Когда появятся доходы, большую часть она отдаст брату, а ей будет достаточно небольшой суммы. Ей ведь не так уж много и нужно — лишь бы было чем угостить родных и сохранить лицо. Остальное — всё брату.
От мыслей о сделке Тинчжэнь перешла к размышлениям о женитьбе брата. Она понимала, что когда они нанесли оскорбление Доу Чжао, её брат тоже пострадал. Предложение выдать Доу Чжао замуж в течение ста дней было лишь пробным шагом, чтобы выяснить её положение в семье Доу.
Если отказ исходил лично от старшей госпожи, значит, в семье Доу ещё дорожат Доу Чжао.
Интересно, какое приданое она получит?
Семья Доу, конечно, знатная, но детей у них много, а значит, и наследство не будет щедрым. К тому же, мать Доу Чжао была из простолюдинов, а мачеха, госпожа Ван, вряд ли будет искренне беспокоиться о падчерице...
Тинчжэнь тяжело вздохнула.
Перед тем как обменяться гороскопами, отец должен был обсудить всё с ней. Хотя род Вэй и не был великим, но в доме было мало дел, а её брат унаследовал титул. Найти достойную девушку с хорошим происхождением было бы не сложно.
Однако отец поспешил. Слишком поспешил.
Тинчжэнь грустно вздохнула. В этот момент за занавесью раздался голос Чжан Юаньмина:
— Что случилось? Почему ты выглядишь такой обеспокоенной?
Он знал, что приходил Тиньюй, и с улыбкой спросил:
— Неужели с ним что-то стряслось?
— Да что с ним может случиться? — Тинчжэнь уклончиво улыбнулась. — Просто думаю, чем он займётся, когда закончится траур.
Вопрос и впрямь был не из лёгких. Чжан Юаньмин помолчал и предложил:
— А что, если обратиться за помощью к Сун Мо? Мне кажется, он по-настоящему тепло относится к твоему брату.
Тинчжэнь пересказала мужу опасения брата насчёт Сун Мо и с досадой добавила:
— Этот ребёнок просто вечно всё преувеличивает.
Чжан Юаньмин усмехнулся:
— Твой брат слишком беспокоится. Подумай: если бы гун Ин был прав, а Сун Мо действительно самовольно расправился с охраной, то он бы уже давно обратился к императору с жалобой. Разве он стал бы терпеть такое молча? Передай брату: нет причин для беспокойства. Сун Мо — человек, с которым стоит поддерживать хорошие отношения.
Глаза Тинчжэнь заблестели. Это означало, что проект можно продолжать.
Серебро, казалось, уже начало струиться к ней в ладони.
Тинчжэнь улыбнулась и сама налила мужу чай.
…
В павильоне Ичжи, расположенном в поместье гуна Ин, Сун Мо наслаждался чаем, который ему с любовью налил Гу Юй.
— Благодарю, — с лёгкой усмешкой произнес он, слегка кивнув.
— Не стоит! — ответил Гу Юй с легкой ленцой. — Ты действительно решил привлечь к этому делу Вэй Тиньюя? У нас ведь нет проблем с деньгами. К тому же, от него не будет особой пользы…
— Есть поговорка: «Нехорошо есть в одиночку», — улыбнулся Сун Мо. — К тому же, разве возможно собрать себе всё серебро в мире?
Гу Юй поморщился:
— Но тебе ведь сейчас деньги как никогда нужны…
Сун Мо, вступивший в борьбу с отцом, остро нуждался в средствах. Как на войне, сначала припасы, потом бой — таков был его подход.
— Пусть возьмёт себе малую долю, — невозмутимо сказал он. — Считай, что мы тем самым подкармливаем чиновников из Министерства работ и Министерства финансов.
Гу Юй промолчал.
Сун Мо, немного помедлив, вдруг спросил:
— После того как я перебил охрану… твои друзья теперь считают меня безумным тираном?
Гу Юй был ошеломлён.
— Просто скажи честно, — с лёгкой настойчивостью произнёс Сун Мо. — Мне важно знать, что произошло на самом деле.
Гу Юй, немного помедлив, кивнул:
— Не все… Но многие были крайне удивлены.
— Понятно, — только и смог вымолвить Сун Мо, после чего погрузился в молчание.
— Что-то не так? — тихо спросил Гу Юй.
— Ничего, — ответил Сун Мо с лёгкой сдержанностью. В его мыслях вновь возникло лицо Доу Чжао — спокойное и невозмутимое. Она, безусловно, знала, что стража была снята по его приказу, но с самого начала и до конца не выказала ни малейшего страха.
О чём она думала в тот момент?
Как она это восприняла?
Внезапно он осознал, что ему необходимо задать ей этот вопрос лично.
…
После того как Гу Юй получил официальное распоряжение о распределении четырёх участков канала, он велел Вэй Тиньюю символически внести некоторую сумму серебром. Затем сам Гу Юй отправился в Цзинин, где провёл пир в обществе префектов и уездных магистратов, решая текущие вопросы. После этого он поспешил в Сюйчжоу… Когда он вернулся из Цзяннани, в столице уже ели лабы .
Приведя себя в порядок, он направился в поместье гуна Ин.
[1] «Лаба» (腊八, Làbā) — это праздник в китайской традиции, отмечаемый на восьмой день двенадцатого месяца по лунному календарю. Его также называют «праздником восьмого дня двенадцатого месяца». Лаба-чжоу (腊八粥) — это главное блюдо праздника — особая каша из разных злаков, орехов, сухофруктов и бобов, которое подают в этот день. Её варят из восьми (иногда больше) ингредиентов, каждый из которых символизирует здоровье, богатство и благополучие.
.jpg)
){kind=link}
0 Комментарии